Одна как стебель сельдерея

Агата немного не в себе. В прямом, физическом смысле слова. Она на шестом месяце беременности и весит как борец сумо, при этом ростом с Дени Де Вито. Она могла бы подрабатывать в цирке девушкой-шаром. А всего несколько месяцев назад, казалось, ее жизнь — сплошная сказка. Во всем виноват Арнольдо, ее бывший — профессиональный врун. Она влюбилась в него (я уверена), получив перед этим солнечный удар. Сначала Агата была на седьмом небе от счастья, а потом загибалась от горя. «От любви еще никто не умер», — не раз повторяла я ей. Разве что горб вырастет. Как у Леопарди. И правда, вырос. Только спереди. И не от мужа. Осеменитель — ветеринар из Понта, влюбленный в Агату до безумия, — буквально на днях отпраздновавший с женой серебряную свадьбу.

Агата называет своего двуличного возлюбленного «котик» (видимо, из-за повадок мартовского кота) и абсолютно не чувствует себя жертвой. Она решила стать хорошей матерью. Вынула из пупка огромный, как кольцо для штор, пирсинг и разгуливает, счастливая, в платьях для беременных, в которых похожа на спальный вагон.

Может мне кто-нибудь объяснить, почему одежда для беременных всегда такая нелепая? Взять хотя бы цвета. Они приводят меня в ужас: фуксия, сине-серый, кроваво-красный, фиолетовый и цвет «черно-желтой фантазии». Несчастные беременные и так чувствуют себя мамонтами и медведицами, а им еще предлагают завернуться в оборки. Они вам что, цирковые шатры? Одежду для беременных, должно быть, шьют портные-садисты. Знаете, кто так одевается? Шимпанзе в цирке, и то не по своей воле. Если ваша цель — окончательно высмеять будущих мам, создайте линию одежды из полиэстера с наклеивающимися тут и там изображениями младенцев. Наша будущая мама осмелилась выйти на пляж? Ага! Мы оденем ее в ярко-желтый купальник с юбочкой и вышитым лифчиком с лямками из бахромы. Тогда она точно будет похожа на воздушный шар из рекламы мороженого «Альгида», неожиданно плюхнувшийся в пенную ванну.

Вчера родила моя подруга Маринелла. Она рожала в воде, совсем как акула, и жутко устала от десяти часов «замачивания». «Клянусь тебе, если еще хоть один кобель ко мне подойдет, я его убью», — сказала она мне. Она нервничает. И я ее понимаю: единственное, что за последние годы сумела вырастить Маринелла, — плесень на стенах.

Не старайтесь зря

Теперь плачет, выдумщица. Извращенцы… Я бы их на вертеле поджарила, с картошкой. Обоих: фантазерку жену и бессердечного мужа. Назвали сына Львом. Теперь плачут: сына в школе дразнят «Ррр! Ррр!» А чего они ожидали? В понедельник дети играли в сафари, поймали Льва и заперли в туалете. Вот и плачет вся семья: мама, папа и сын — царь зверей.

Я все время сую нос не в свои дела и, если позволите, дам вам совет. Дорогие мои Робинзоны и Анжелики! Когда вы решите соединить приятное с полезным и зачать ребенка, крепко подумайте, подбирая ему имя. Назовите сына или дочь по-человечески. Лев — прекрасное имя, но оно больше подходит папе римскому, чем первоклашке. Я считаю, первым и по-настоящему ответственным шагом родителей должен стать выбор имени. Не обоев для детской, не кроватки и не ползунков. Не издевайтесь. Жизнь и без того трудная штука. И не оправдывайтесь, что назвали ребенка в честь двоюродного дедушки. Один человек уже промучился всю жизнь с именем Супий, зачем обрекать на страдания другого? Мой римский друг, адвокат Стефано, назвал свою дочь Голерой. Хорошо, что не Холерой. А сына — Кумаром.

Не перевелись еще отважные родители, осмеливающиеся называть детей именами исторических или мифологических персонажей. Молодцы. А если ваш сын, которого вы нарекли Марком Антонием, станет тунеядцем и бездельником? Кого он должен будет благодарить? Вас, Франка и Пьеро. Недоумки. А те, что нарекают своих отпрысков в честь праздников? Моя тетя родилась в Рождество, и ее назвали Рождествина. Если бы она родилась на Пасху, назвали бы Паскуалина. А если бы она появилась на свет в День мертвых, как бы ее звали? Мертвалина или Мертвали?

Я бы хотела, чтобы издали закон, по которому дети, достигшие определенного возраста, могли бы менять имена родителей. Тогда Саванна переименовала бы мать в Калькутту, и они были бы квиты. Мечтать не вредно. В Италии уже много лет существует ветчина с названием «Большое печенье», а никто и бровью не ведет.

Капуста в кошельке

Мне надо очиститься от шлаков. Но голодную диету я не выдержу. Лучше выберу новую, на основе стебельков одуванчика. Надо спросить у Молли, точно ли эти самые стебельки — биологическая пища. Она-то знает, недавно записалась в группу натуралистов «Друзья травы». Говорит, наконец-то обрела душевное равновесие. Правда, ее вечные ангины не прекратились. Теперь она питается только натуральной «биологической» пищей, спит на «футоне» — подобии скамейки из зала ожидания, расслабляется под звуки китов-касаток, варит настои из жасмина, отдающие жареной рыбой, а вместо биде установила каменный фонтанчик из красного кварца. По городу передвигается исключительно на велосипеде. Как, впрочем, и все натуралисты.