Одна литера

— Наконец-то! Так лучше и для тебя, и для меня. Да… путь к деньгам порой проходит по узенькому мосточку… Через несколько дней получишь свои пятьдесят тысяч.

— Как?! Разве деньги не сейчас? — забыв недавний страх, громко спросила она, а про себя подумала, что это пахнет надувательством.

— Ты что же думаешь, я всегда таскаю в кармане пятьдесят тысяч?

— Обманешь ты меня, вот что я думаю.

— Будут деньги, не беспокойся! Будут у меня, а значит, и у тебя. Не веришь? Могу доказать.

В правой руке неизвестного заиграл тонкий лучик света. Карманный фонарик. В форме пистолета.

— Так это у тебя не пистолет?

— Как видишь. Хорошая игрушка; не правда ли? Кое-кому для острастки. — Платок, кажется, усмехнулся, окончательно расслабившись.

Однако голос, как и раньше, оставался каким-то неестественным. Незнакомец не собирался открывать все свои карты.

— Вот смотри!

Под лучом мелькнул конверт, а вслед за ним появилась извлеченная из него бумага.

— Но это же…

— Вот именно. И еще… Да ты посмотри как следует!

Появилась еще одна бумажка.

— Что это?

— Вырезка из сегодняшней вечерней газеты.

— Да, теперь вижу. Из «Хокуто-ниппо»?

— Правильно. Как ты узнала?

— Тут с края остался кусочек карикатуры. Видела я эту газету, вот и вспомнила, — сказала она и, прочитав вырезку, добавила:

— А ведь здорово.

— То-то и оно, что здорово. Так что не сомневайся. Считай, пятьдесят тысяч у тебя в кармане.

4

И тут она спохватилась. Пройдут десять дней, и она окажется в дураках. У кого потребовать деньги?..

— Нет, так не пойдет!

— Это почему же?

— Потому что я тебя не знаю. Если заключаешь сделку, надо знать — с кем. А ты не открываешь лица.

— Не веришь, значит, что я выполню обещание?

— А ты представь себя на моем месте. Я соглашаюсь помочь, но не знаю кому. Лицо закрыто, голос какой-то утробный…

Не сказав ни слова, платок поднялся с дивана. Помедлил, словно решаясь на что-то.

— Я, пожалуй, к себе пойду, — произнесла она.

Первоначального страха уже не было. Не фонарика же бояться. Хорошо бы уйти. Только вряд ли ее выпустят.

— Ну что ж, иди. Показываться тебе я не собираюсь. Иди, иди, раз такая недоверчивая. Упрашивать не стану.

Но она не двинулась с места. Нет ли здесь какого-нибудь подвоха?

И словно подтверждая ее подозрение, платок добавил:

— Что ж ты сидишь? Уходи. Правда, у меня появилась одна мыслишка. Так что…

— Какая еще мыслишка?

— А-а, заинтересовалась?

— Убьешь меня, что ли?

— Убить ведь можно по-разному… — послышалось хихиканье.

Кромешная тьма. Неизвестность. Да еще этот гнусный смешок. Ее вновь охватил панический страх. А ведь и впрямь убьет!.. Черт с ними, с этими пятьюдесятью тысячами! Не было их у нее и не будет. А вот если она не согласится молчать, с ней могут сделать все что угодно…

— Советую как следует подумать. К твоей же выгоде.

— А о себе ты думаешь? Вдруг я тебя обману? Не ты меня, а я тебя? Через десять дней получу пятьдесят тысяч, узнаю, кто ты, и начну тебя шантажировать…

— Шантажируй на здоровье! Только запомни: я про тебя кое-что знаю. И это «кое-что» может стать известно тому, кому надо. Или это тебя не волнует?

Знает про… Она вновь почувствовала тошнотворный страх. Надо соглашаться. Иного выхода нет.

— Хорошо, обещаю молчать. Но и ты, уж пожалуйста, не обмани.

В темноте что-то ее коснулось. Она, было, отпрянула, но сразу успокоилась, почувствовав рукопожатие. Рукопожатие в полном мраке. Человека вроде бы и нет. Есть только рука. Чуть влажная. Разве по одному-единственному признаку угадаешь, кому она принадлежит?

Платок отстранился и тут же придвинулся снова. Голос, все такой же странный, утробный, произнес:

— Между прочим, ты можешь заработать еще пятьдесят тысяч иен. Но для этого тебе придется выполнить еще одну мою просьбу, совсем маленькую. Недаром же говорят: отведав ядовитой пищи, съешь ее до последней крошки.

В темноте вновь прозвучал короткий смешок.

Глава 2. Афера и убийство

(Тот же день, с 9.30 до 17 часов)

Как отвратительно верещит звонок! Кёко Санада с трудом проснулась. Кого это несет с утра? Едва разлепив тяжелые веки, взглянула на часы. Половина десятого. Надо же! Могла поспать еще часа полтора. Скорее всего, это Эбизава, но даже и ему этот номер просто так не пройдет.

Накинув на ночную рубашку хаори, Кёко спустилась на первый этаж. Глаза заспанные, вид непривлекательный, но наплевать, нечего являться в бар с утра пораньше. А звонок все захлебывался.

— Да кто там?! Сейчас открою! — Кёко повысила голос.

— Простите, пожалуйста, мадам!

Двое в черных пальто. Одного из них Кёко узнала. Томихара, сыщик из отдела нравов департамента полиции Саппоро. Порой он заходил в «Дэра» за информацией. Для сыщика не самый плохой.

— Извините, что пришлось поднять вас. Или у вас уже есть гости?

— Какие там гости в такую рань?!