Одна любовь

В особняк Дорониных мы приезжаем уже к вечеру. Теона слишком долго собирала своих кукол по квартире. В итоге погрузив «чемодан» в багажник, мы всё же смогли выехать, и если бы не машина сопровождения, то ещё пару часов простояли бы в пробке.

В доме Тейка жмётся к моей ноге, враждебно осматривая обстановку. Мама выходит не сразу, но я слышу её спешные шаги на лестнице. Она широко улыбается, присаживаясь перед Теей на корточки.

– Привет, я Марина, а тебя как зовут?

– Тея, – тыкается носом мне в колено.

– Какая стеснительная девочка. Тортик будешь? Я там такой вкусный торт испекла, пойдём, пока не съел никто.

– Сладкий? – заинтересованно смотрит на Ма.

– Очень-очень.

Тея задирает голову. Словно ждёт моего одобрения.

– Сходи перекуси, а то со вчерашнего дня без сладкого.

– Ты кормишь её конфетами? – мама недовольно поджимает губы.

– И шоколадками, – хихикая лопочет малявка, сдавая меня с потрохами.

– Ясно. Пойдём, может, супчика поедим…

– Неть!

– Это ты зря, Ма.

– Не зря, вот увидишь. Я умею убеждать. Саша просил тебя к нему зайти.

Киваю и поднимаюсь в кабинет Доронина. Александр Николаевич указывает рукой на кресло у стола, сам же разговаривает по телефону. Минуты через три он кладёт айфон на стол, немного расслабляясь.

– Я тут узнал, что к тебе гости наведывались.

– Откуда такая осведомлённость?

– Охрана твоя по моей просьбе не снимается с того момента, как ты прилетел из Израиля. Я ждал, что они выползут.

– Как и я…

– Чего делать думаешь?

– Заплачу.

– Чего-чего?

– Я куплю себе спокойствие.

– А вот это не факт.

– Что предлагаете?

– Ничего. Просто со всеми их вопросами направь их ко мне.

– Не понял…

– С тем, кто хочет тебя поиметь материально, у меня свои счеты. Как всё хорошо складывается, не правда ли?

– Я не подставлюсь? Геру не подставлю?

– Нет. Всё безопасно и кристально чисто. Будем считать, что я выкупил твой долг у них.

– Как-то не позитивно звучит, – приподымаю бровь.

– Опасаешься? Правильно, не глупый парень.

– Дебилизмом с рождения не страдал.

– Похвально. Я всё решаю, а ты сделаешь мне небольшое одолжение.

– Какое?

– Сыночка моего безголового к себе в команду возьми.

– Кем?

– Он неплохой пиарщик, как оказалось…

– Как скоро?

– Весной.

– Через полгода?

– Да.

– Странная просьба, и срок.

– Воспитательные меры. Ну так что?

– Да без проблем.

– Только с условием, чтобы он работал.

– Этого добра у нас хватит. Не переживайте.

– Сам работал, своей тупоголовой башкой.

– Любите вы Даньку, взахлёб любите.

– С ним по-другому нельзя. Так мы договорились?

– Да. Мы договорились на завтра, с этим…

– Мои люди встретят тех, кто за тобой приедет, и всё объяснят.

– Хорошо.

– Честно, до конца не верил, что ты пойдёшь на такой шаг.

– Вы о чём? Я что-то ничего не припомню.

Доронин оскалился смеясь.

– Ты хороший парень, кажется, я тебе это уже говорил. Идём вниз, Марина, наверное, заждалась.

Ужин проходит в таком тихом семейном кругу до момента, пока не появляется Даня. Слушать их пререкания с отцом – это и каламбур, и яд для мозга одновременно. Один превозносит себя до небес, с лютой уверенностью, что его слово закон, другой делает вид, что ему никто не указ и его жизнь без папашки была бы только краше.

Мама в этой перепалке, кстати, принимает активное участие в качестве нейтрализатора конфликта.

Но, как итог, Доронин-старший покидает столовую со словами, что сидеть за одним столом со своим сыночком он не желает. Мама закатывает глаза и уходит следом.

– Так и живём. Весело, правда? – хохмит, поворачиваясь ко мне.

– Не то слово.

– Тейка, я тебе куклу привёз, – Доронин выходит из-за стола, а потом возвращается с большой розовой коробкой, – теперь дружить будем?

Тея отрицательно мотает головой.

– Правильно, неху… нечего, без мозгов же.

– Ты полегче, Богдан Николаевич, я могу и обидеться.

– Ха-ха, уморил, падайте уже. Может, по пивасику?

– Крафтовый?

Киваю.

– Тащи, – Даня хлопает ладонью по поверхности барной стойки.

– Сам тащи, дом твой.

– Один момент.

Доронин вытаскивает из холодильника пару бутылок, ставя на стол.

– Ты где куклу нашёл?

– Купил. Я, когда ехал, звонил Марине, спрашивал, этот дома, или нет. Она вот и сказала, что ты сам заехал. Заморочился, – Доронин ухмыляется и открывает бутылку, – ну погнали, – салютирует

– Без куража, гонщик.

– Скучный ты человек.

– Зато ты не в меру весёлый, чё припёрся-то вообще? Ты же на квартире живёшь.

– Теперь здесь.

– Чего так?

– Помог одной девочке-припевочке и сам встрял. Дягилев, сука!

– Припевочка-то отблагодарила? По глазам вижу, послала.

– Злой ты, Шелест, у меня, может быть, личная драма!

Приподымаю бровь. На фоне всех событий, которые творятся в моей жизни, его проблемы как-то меркнут.

– Не подумал, – Даня кивает и делает ещё глоток.

Пока мы с Дорониным треплемся, Тея подкрадывается к Дане, рассматривая золотые часы на его руке, а потом ни с того ни с сего начинает реветь.

– Хочу к маме!

Поджимаю губы, уже собираясь подойти, как Марина, быстро появившаяся в проеме кухни, проворно поднимает её на руки.