Одна любовь

– Не плачь, малышка, – улыбается, приглаживая Теины волосы, – смотри, что я тебе дам, – снимает с запястья весёленький жёлтый браслет, – скоро к маме поедем, скоро-скоро, – укачивает плачущего ребёнка, смотря на меня немного грозно.

– Вы чего тут за посиделки при ребёнке устроили?

– Не подумали.

– Я её уложу пойду, а вы тут заканчивайте, устроили пивную.

Ма уходит наверх.

– Выйдем, – киваю Доронину на улицу.

– Пошли.

На улице Даня останавливается на краю крыльца, вытаскивая из пачки сигарету.

– Будешь?

– Не, закурю, опять начну же. А у меня бой ещё.

– Понял. Ты как вообще?

– Лучше всех. По мне не видно?

– Как Гера?

– Лечится.

– Нормально всё будет.

– Будет…

Ближе к ночи, когда все наконец расходятся по комнатам этого огромного дома, спускаюсь в столовую. Присев на стул, наливаю в бокал виски, делая глоток. Позади слышится шорох. Обернувшись, вижу Ма.

Она медленно подходит, кладёт свои ладони на мои плечи.

– Устал?

– Так, навалилось что-то всего.

– Всё будет хорошо, – садится на соседний стул.

У неё очень опечаленный взгляд. Она переживает. Тоже переживает, я это знаю. Прекрасно осознаю, но моё состояние сейчас не корректируется от одного хотения. Я вымотан прошлым, напуган будущим и вообще словно стою на распутье.

Облокачиваюсь на на стол.

– Ма, я не знаю, что мне делать. Я так за неё боюсь.

– Сынок, – её пальцы проходят по моим волосам подбадривающе, – мальчик мой, я так хочу для тебя счастья, и если оно таится в Герде, то вы со всем справитесь. Ты справишься, всегда справлялся.

– Если она умрёт…

– Не смей даже так думать, слышишь! Не смей!

Поднимаю глаза на Ма и понимаю, что она сдерживает свои слёзы и волнения. Она настолько сильна, что я иногда кажусь себе слабаком. Плотно сжимаю губы.

– Ты права.

– Ты Тею у нас оставишь?

– Да. Ладно, пошёл прощаться, у меня самолёт скоро.

– Это надолго?

– Пара дней. В Вегас и обратно.

– Хорошо, не волнуйся за неё, такая она милая. Замечательный ребёнок.

– Я знаю, – сжимаю мамину ладонь.

В комнату захожу тихо. Теона спит. Сажусь на край кровати, смотря на её подрагивающие реснички, губы сами расползаются в улыбке. Тейкина сонная мордашка вселяет какую-то непоколебимую уверенность. Переворачивает мир.

Глава 17

Окс

Я знаю, что он прилетит сегодня, как и то, что должна с ним встретиться. Это глупо, наверное, это самый глупый поступок за всю мою жизнь… хотя подписать себя на подобные отношения… не это ли предел тупости?

Я с самого начала знала, что он уйдёт. Чувствовала это каждой клеточкой своего тела, но, как маньячка, продолжала верить в эту странную, несбыточную мечту. Он расставил всё по местам с самого первого слова, ещё тогда, но я в своей непоколебимой уверенности взошла на пьедестал собственного эго. Оно поработило меня, не давая взглянуть на ситуацию реально. Боже, я чуть не вышла замуж за человека, который не просто меня не любит, ему всё равно. На моём месте могла оказаться любая, исход был бы таким же.

Он позвонил, когда я стояла в примерочной, на мне было белоснежное платье, невероятно красивое белоснежное платье. Длинная семиметровая фата, занявшая половину пространства зала, я улыбалась своему отражению в зеркале, а когда услышала звонок, первое, что хотела сказать, это то, какая я счастливая, как люблю его. Но всё было напрасно…

Это невыносимо больно – слышать от человека слова прощания. Слова, которые тебя говорят уходя. Нет, бросая. Это больно, больно не понимать, почему… нет, я сейчас вру самой себе, я всё прекрасно понимала. Он теперь с ней. Он был с ней всегда. Эта поездка в Москву забрала его у меня окончательно. Сердце почувствовало раньше, чем раздался звонок. Я ощущала, что что-то изменилось, это было неосязаемо, но до ужаса волнительно. Я всё знала, просто не хотела себе признаться.

Он никогда меня не любил. В его жизни всегда была только она. Как я её ненавидела, наверное, я всегда её ненавидела. Она забрала его у меня ещё задолго до нашей с ним встречи. Но чем она лучше? Она причинила ему столько боли… она сама – воплощение этой боли для него, но он раз за разом тянется к ней. Как мотылёк на огонь. Глупый, влюблённый по уши мотылёк…

Он так часто называл во сне её имя. Звал её. Боже, даже когда мы занимались сексом, он не раз называл меня Герой. Я делала вид, что мне всё равно, что мне не обидно, но, когда он уезжал, хотелось сдохнуть. Она губила и меня. Она убивала не только его, но и меня.

Я сама виновата во всей своей боли, но это же так просто – скинуть вину на другого. В моём случае я во всем и всегда винила её. Она отобрала наш с ним шанс на счастье, искалечила, сделала его бездушным, холодным…

Поправляю волосы и переступаю порог офиса. Я так давно здесь не была, но как сейчас помню день, когда я пришла сюда в поисках работы. Они тогда искали нового человека в команду, меня ему посоветовал наш общий знакомый. Думала ли я в тот день, чем всё это для нас обернётся? Вряд ли.