– Не только вчера, – усмехнулся Анатолий. – Это было куда раньше той ночи, когда одна девушка, себя не помня, почти в бесчувствии, отправилась по незнакомому дому бродить – и забрела в укромный уголок, где увидела расстеленную постель. Легла на нее… а в комнате той был мужчина. Он лег с нею рядом в постель, он обнимал ее, целовал… и это всем людям известно. Неужели ты думаешь, что он подлец и не понимает своего долга?
– Долга?! – вскричала отчаянно Ульяша. – Так вы из чувства долга?!
И слезы снова хлынули из ее глаз.
– Ох, боже ты мой, – вздохнул Анатолий, осторожно сгибая руку и притягивая девушку к себе. Она хоть и противилась, но все же приблизилась к нему и даже вынуждена была прижаться, хотя сквозь ливень слез все еще сверкали молнии гнева. – Из чувства долга… но не только перед тобой, а также и перед собой. Я должен быть счастливым… а без тебя мне счастье немыслимо!
– Господа, – сказал Бережной, усмехаясь в усы. – Коли у вас все слажено, может, я все же пойду в дом? У меня тоже есть невеста, она меня ждет.
Анатолий, который начал было склоняться к губам Ульяши, выпрямился.
– Погоди, Бережной, – сказал он, спохватившись. – Она мне не очень верит… Скажи ей ты, куда я послал людей только что?
Ульяша смотрела недоверчиво.
– Одного нарочного Анатолий отправил в Щеглы, к Наталье Павловне, с наказом сюда ехать. А второго – в Перепечино, к Елизаровым, велев передать, чтобы немедля шли в усадьбу.
– Я хочу, чтобы твои родители – и подлинные, и приемная мать – благословили нас, – сказал Анатолий, глядя в исплаканные, недоверчивые Ульяшины глаза. – Сначала я получу это благословение. А потом… Поскольку половина перепечинского имущества теперь принадлежит моей матери, а значит, мне, я намерен дать твоим родителям вольную. Ну что? Теперь ты за меня пойдешь?
Бережной взялся за ручку двери, потом оглянулся.
Но его уже никто не собирался останавливать. Он мог спокойно идти к Фенечке. Анатолию и Ульяше не было до него никакого дела.
А впрочем, им сейчас и до целого мира не было никакого дела!