Одна любовь

Пятнистой, рыже-серой дикой кошкой —

Той, у которой взгляд янтарно-карий

И кисточки на кончиках ушей.

И это я могла бесшумно жертву

Настичь, прижать и отволочь под корни

Огромной ели —

К радости котят...

Но обрела иную оболочку

Моя душа. С печалью я лишилась

Кистей на чутких кончиках ушей.

Моей спины нервическая погибь

Теперь ждала любви, а не охоты.

Но по ночам я в глубине души

Жду робкий шорох мыши или зайца

И, вслушиваясь в мартовский надрыв

Котов, весенней исходящих страстью,

Я ощущаю странные напасти:

Дрожь, выжиданье, собранность, порыв…

И думаю: какая срамота! (Мне выпало родиться в год Кота).

* * *

Здесь Слово толкуется разно

И спутан порядок вещей,

Здесь преодоленье соблазна

Бывает соблазна сильней.

Здесь стиснуто время до боли. И скользко так – только держись.

…А в общем – обычное поле, И в общем – обычная жизнь.

Не каждый здесь мечен любовью,

Как детскою оспой щека,

Как метит со страстью слепою

Пчела сердцевину цветка.

Но тот, кто и в пору шальную

Несёт, не боясь ничего,

Божественный след поцелуя, —

Тот вечен.

Я верю в него.

II ПИСЬМА

* * *

Одной тревогой с каждым сведена,

Одной любовью связанная туго,

Я говорю: – Очнись, моя страна,

И встрепенись от севера до юга.

По-царски ты возносишь судьбы ввысь.

По-царски ты швыряешь оземь души.

Очнись, страна, в любом из нас очнись

И откровенья каждого послушай.

И разбуди всех, кто живёт во сне,

Всех, кому совесть небеса даруют,

Чтоб на вопрос:

«А что в родной стране?»

Не донеслось:

«По-прежнему воруют…»

И между нами связь не оборви,

Когда несу тебе по гребням буден

Я горькое признание в любви

Одной судьбы – средь миллионов судеб.

* * *

Вам,

Кто меня за плечи взяв

Защитно, как сестру,

Привёл меж заповедных трав

К полночному костру;

Кто мне не пожалел тепла,

Кто ждал меня в дому,

Вам всем,

К кому я трудно шла

И шла легко к кому;

Вам,

С кем свело меня само

Доверье – взгляд во взгляд,

Я не стихи пишу – письмо

Который год подряд.

Покамест ветер поберёг

Моей судьбы свечу,

С надеждою «Храни вас Бог!»

Я над письмом шепчу.

И там, где вас пугает тьма,

Где вы – никто, ни с кем,

К вам свет от моего письма

Дойдёт сквозь холод стен.

Дойдёт – и припадёт к вам сам

В звенящей тишине,

Как я бы вдруг припала к вам

Или как вы – ко мне.

* * *

И когда две ласточки взрежут небес полотно,

И поймает дрожанье воздуха стрекоза,

И тяжёлый колос в землю сольёт зерно,

И две рыбы замрут в запруде – глаза в глаза;

И в гортани льва провернётся утробный рык,

И Земля покачнётся, про свой забывая вес,

И два облака встречных сойдутся внахлёст и встык,

И глубоким вздохом глухой отзовётся лес, —

Вот тогда ты поверишь, что смерть не сильнее нас,

Просто мир на разлуки щедр, а на встречи скуп.

И душа станет легче тела в мильоны раз,

И слова станут легче пуха, слетая с губ.

И строка к строке – обозначат начало дня,

Всё, что прожил ты, подводя под единый свод.

И пока ты смотришь, как кофе бежит с огня

И как пёс-страстотерпец кроссовку твою грызёт, —

Мчится скорый поезд, глотая дорожный смог,

Пролетая жизнь и на спусках не тормозя.

И всё то, что каждый из нас удержать не смог,

Ни догнать, ни обнять, ни окликнуть уже нельзя.

* * *

Володе

Ты мне сказал: «Не бойся никого,

Пока я жив, с тобой беда не станется,

А я уйду – с тобой любовь останется.

Ты и тогда на бойся никого».

Когда-нибудь и я сгорю дотла.

Моя спина распрямлена любовью,

И полночь звёзды стелет к изголовью,

И над тобой моя душа светла.

Который год ты не смыкаешь глаз.

Нас скорость лет качает на уклонах.

И детский лоб, горячий и смышлёный,

В моих ладонях ищет твой приказ.

И потому неразделим наш груз,

И потому, не сгорбленная бытом,

Я недоступна сглазу и обидам.

Но я боюсь. Я за тебя боюсь.