Одна маленькая глупость

«Потому что здесь ты», — прочёл я в его глазах так же ясно, как если бы это было сказано вслух, и торопливо притушил остывшим чаем разлившееся в груди тепло. Наверное, стоило сказать какую-нибудь взрослую житейскую банальность вроде «за пять лет ещё передумаешь», однако вместо этого я протянул Диме блюдце с выпечкой: — Вот, бери, не стесняясь. Домашнее, сестра только утром испекла.

— Спасибо, — Дима захрустел печеньем. — Очень вкусно.

— Завтра обязательно скажи ей об этом. Нас с Лерой она считает предвзятыми, а ты — свежий человек.

— Скажу, — кивнул Дима. — Только вот насчёт завтра… У меня пары с восьми.

— И что? — приподнял я бровь. — Ты про постельный режим слышал?

— Да, но…

— Дим, единственным твоим завтрашним перемещением будет возвращение в общагу, — твёрдо сообщил я. — И то при условии, что Вера разрешит.

— Но…

— И нет, ты нас не стеснишь и не объешь, даже голову этим не забивай, — я одним глотком допил чай. — Добавки? Или вообще организовать что-то посерьёзнее?

— Спасибо, не нужно, — Дима сжал пустую чашку в ладонях. — Клим, я слов не подберу, насколько я тебе… вам благодарен.

— Ну, и не подбирай, — я аккуратно забрал у него посуду. — Давай, лучше тебе давление померим.

Тонометр показал, что давление у Димы чуть выше нормы, однако пульс у него был пулемётным, а рука — обжигающе горячей.

— Слушай, ты себя точно хуже не чувствуешь? — нахмурился я и по привычке хотел потрогать его лоб, но Дима отшатнулся так резко, что едва не впечатался затылком в стену. — Эй, ты чего?

— Ничеговсёнормально, — скороговоркой выпалил он, и до меня дошло: — Погоди, это оттого, что я рядом?

Судя по Диминому виду, он бы сейчас с огромным удовольствием спрятался под одеяло.

— Прости, не сообразил, — я встал с кровати. — Тебе ещё что-то нужно?

Дима отрицательно мотнул головой.

— Тогда отдыхай, — Я взял поднос и, подумав, добавил: — Хотя градусник я всё-таки принесу. На всякий случай.

Я не прислушивался специально, но когда проходил мимо племяшкиной комнаты, то из-за закрытой двери до меня донёсся Веркин голос. Хорошо всё-таки, что она приехала — сам я сейчас не был способен ни на какие психотерапевтические разговоры. Более того, я бы вообще предпочёл временно отключить в своём мозгу способность мыслить — только бы не заниматься анализом творящегося в моей жизни. Вот почему прежде, чем вернуться к Диме с обещанным термометром, я непедагогично нарушил уговор с Леркой и перемыл все сложенные в раковину чашки-тарелки-ложки. Результатом этой своеобразной прокрастинации стало то, что Дима уснул, не дождавшись градусника, а я, чувствуя себя трусливым дураком, тихо забрал ноут с мышкой и убрёл обратно на кухню — работать.

______________

*Отсылка к высказыванию Михаила Жванецкого «Мудрость не всегда приходит с возрастом. Бывает, что возраст приходит один».

* * *

Димка

Даже после разборки с бывшим парнем Сотниковой он не был так счастлив. Да, у него болело всё тело, и для того, чтобы повернуться на другой бок, приходилось трижды подумать, стоит ли оно того, но за хлопоты Клима это была ничтожная цена. Димка изо всех сил старался запомнить каждую минуту, каждый жест, интонацию, случайное касание, потому что отлично понимал, насколько неповторимо его везение. И одновременно запрещал себе надеяться, крепко усвоив урок с поцелуем. Принимать то, что дают, и не ждать большего — сложная задача, когда тебе восемнадцать и ты по самую маковку влюблён первой любовью, однако Димка пока справлялся. А судьба, словно в насмешку, одаривала его всё щедрее и щедрее.

Из неглубокого сна Димку выдернул короткий металлический лязг. Он открыл глаза и в на фоне бледно светящегося незашторенного окна увидел чёткий силуэт Клима. Присмотрелся — что же это был за звук? А, раскладушка! И Клим как раз закончил её застилать. Димку вновь кольнуло иголкой вины — сколько неудобств из-за него, — но тут Клим начал расстёгивать рубашку, и из бедовой Димкиной головы испарились совершенно все мысли. Он смотрел, не мигая и почти не дыша, как ткань соскальзывает вниз, обнажая уверенный разворот плеч и узкую талию, как округляется в наклоне и распрямляется гибкая спина, как одежда перестаёт скрывать подтянутый живот и крепкие ягодицы. Раздевшись, Клим подошёл к окну, чтобы задёрнуть шторы, — даже не подозревая, в какой сладкий узел сейчас закручиваются Димкины внутренности. Но вот в комнате сделалось темно, как на экране монитора после закончившейся эротической короткометражки, и ему остался лишь слух, чтобы по скрежету раскладушки и шороху одеяла понять — Клим тоже лёг. Однако прошло ещё порядком времени, прежде чем Димка осмелился пошевелиться и, сменив положение тела, расстегнуть «молнию» на джинсах. Будь место и обстоятельства иными, одним этим дело бы не ограничилось, но увы — всё, что он сейчас мог, это таращиться в потолок и ждать, когда же схлынет накрывшая его сладкая и стыдная волна.