Одна маленькая глупость

«Кто-то скажет, что это полное днище — так хотеть, краснеть, плавиться от счастья просто от того, что вы спите в одной комнате. Наверное, этот кто-то будет прав, только я всё равно не соглашусь отмотать жизнь на три месяца назад, чтобы выйти из универа на пять минут раньше или позже и никогда не увидеть, как лихо подруливает крыльцу байкер на красном мотоцикле. Пусть я неправильный, зато точно знаю, какая же это невероятная штука — любовь».

Глава 9

Глава девятая, в которой сеструха оказывается права

Как бы поздно я ни ложился спать, внутренний будильник стабильно поднимал меня примерно в шесть утра. Однако сегодня он превзошёл сам себя — я открыл глаза в пять и, сколько ни ворочался, так и не смог заснуть снова. В итоге около половины шестого я смирился и вылез из-под одеяла. Отдёрнул занавески, чтобы в комнате стало чуть посветлее, и как можно тише собрал раскладушку. К счастью, Дима крепко спал, чему-то улыбаясь лёгкой, светлой улыбкой. Я невольно залюбовался ею, но осознав, что делаю что-то не то, быстро сбежал на кухню.

— Доброе утро. Как ночь?

Меньше всего я ожидал увидеть Верку у плиты в такую рань. Сеструха — редкостная соня, особенно, когда у неё выходные.

— Доброе, без эксцессов. А тебе что не спится?

— Да вот, — Верка неопределённо взмахнула деревянной лопаточкой. — Пообещала вчера Лере на завтрак оладьи со сметаной, пришлось вставать. Ей ведь к первой паре сегодня.

— Угу, я в курсе, — я открыл холодильник. — Только мне не совсем понятно, про какую сметану ты говоришь.

— Погоди, разве там не осталось? — сеструха отложила лопаточку и тоже заглянула внутрь. — Как же так, я ведь хорошо помню, что сметана была!

— Вчера утром, — подтвердил я. — И её благополучно доели на обед с варениками.

— Ох! — Верка выглядела страшно расстроенной. — Клим, сходишь в круглосуточный? Лера и так подавлена, а тут ещё это.

Я подумал-подумал, да и согласился. Незачем племяшке портить с утра настроение всякой мелочью.

Сонная кассирша с сомнамбулическим видом пробила мне банку сметаны и насчитала на десятку больше сдачи. Хорошо, что я сразу заметил лишнюю монету, и не пришлось разворачиваться с полдороги, чтобы её вернуть.

— Ты быстро, — отметила сеструха моё возвращение.

— Там погода — хорошая собака хозяина на улицу не выгонит, — я даже плечами передёрнул. — Первый день зимы, блин. Надеюсь, никому из клиентов не приспичит сегодня выйти поработать.

— А если приспичит — твоё присутствие там ведь совсем не обязательно?

— Не обязательно, только закон подлости ещё никто не отменял. По выходным оборудование сбоит в три раза чаще — проверено.

— Тоже не хочет работать?

— Наверное, — Тут я кое-что вспомнил и поспешил уточнить: — Вер, ты как, насчёт сегодняшнего выезда в гипермаркет не передумала? Может, до завтра подождёт?

— А есть мы что будем? — мгновенно возразила сеструха. — За сметаной и то, вон, ни свет ни заря идти пришлось. Тем более, что у нас гость.

— Вот именно. Будем его выпроваживать поскорее, чтобы в первой половине дня в магаз попасть, или оставим в одиночестве скучать до обеда?

— Вообще, я и сама могу съездить, — Верка погасила огонь под сковородкой. — Как раз побудете вдвоём, без посторонних глаз.

Опять она за своё.

— Вер, хватит. Я тебе ответственно заявляю… — однако договорить я не успел — на кухню вышла мрачная, под стать утру, племяшка. Верка немедленно захлопотала вокруг неё, и эффект от этих хлопот, а также от горы тёплых золотистых оладий, не замедлил сказаться. Где-то на третьем оладушке с Леркиного лица сбежала угрюмая мина, а в конце завтрака племяшка даже улыбнулась моей немудрёной шутке. Знак был хорошим, и, провожая Лерку в универ, я спросил в прихожей: — Ну что, мир-дружба-жвачка?

— Мир, — согласилась племяшка. — Хотя ты и вредина, конечно.

— Ну, прости, — шутливо развёл я руками. — Другого нет.

— И не надо, — Лерка шагнула ко мне, звонко чмокнула в щёку и сморщила нос: — Фу, колючка. Почему опять не бреешься?

— Потому что хочу покупать пиво и сигареты без предъявления паспорта.

— Ой, тоже мне, курильщик и впивальщик нашёлся, — племяшка подхватила рюкзачок и наставительно прибавила: — Клим, я тебе как женщина говорю: без щетины ты смотришься лучше.

— Иди-иди, женщина. Пока на занятия не опоздала.

— Я-то пойду, а ты прими к сведению. Мам, пока! — И за Леркой захлопнулась дверь.

— «Прими к сведению», — передразнил я вслед и только потом заметил тихо стоявшего в коридоре Диму. — Доброе утро! Как себя чувствуешь?

— Доброе, — улыбнулся он. — Чувствую хорошо, ну, относительно. И ещё, — тут Дима чуточку покраснел, — я согласен с Лерой про щетину. Вот.

— И ты туда же, — проворчал я. — Топай лучше завтракать, а то оладьи совсем остынут.

Диму моя деланая сердитость не обманула. Он снова одарил меня тёплой полуулыбкой и вполне себе бодро пошёл на кухню. А я поплёлся в ванную — так уж и быть, побреюсь сегодня. Порадую собравшихся вокруг меня эстетов.