Одна маленькая ошибка

Я поморщилась, представляя чувства мамы, после того как она узнала, что муж спал с ее лучшей подругой.

– Когда?

– Когда Вествуды вернулись из Америки, после первой поездки в их роскошный коттедж.

– Спустя девять лет? – У меня отвисла челюсть. – Ты почти десять лет ждал, прежде чем рассказать маме?

– Какой ответ ты хочешь услышать, Ада?! – рявкнул папа, теряя терпение. – Я живой человек, а не машина!

Я помолчала, собираясь с мыслями. Отца я всегда уважала: пусть он не был богачом и редко выражал свои чувства, но неизменно отличался благородством. По крайней мере, мне так казалось. Но что благородного в том, чтобы перепихнуться с замужней женщиной, да еще лучшей подругой твоей жены, даже если вы на время разъехались?

– Ваша мама не сразу смогла принять правду, – вздохнул папа. – Но в конце концов она простила нас. И меня, и Кэтрин. Мередит замечательная женщина. Я ее не заслуживаю.

На секунду я задумалась, правильно ли поступила, решив разойтись с Итаном. Если мама смогла простить папу после такого предательства, то и мы с Итаном сумели бы преодолеть разногласия, да? Но потом я напомнила себе, что не надо стричь всех под одну гребенку. Если мама помирилась с мужем, это не означает, что я должна – и, главное, смогла бы – помириться со своим. Возможно, будь у нас дети, ситуация выглядела бы иначе. А возможно, не будь у мамы нас с тобой, она не приняла бы папу обратно.

Я глубоко вдохнула, набираясь сил, чтобы задать вопрос, на который совсем не хотела услышать ответ.

– Пап, – начала я, – а Джек… он твой сын?

В трубке снова повисло молчание. Абсолютное, холодное и безжизненное, как космическая бездна.

– Нет, – твердо ответил отец.

Я неловко поерзала на сиденье.

– Ты уверен?

– Кэтрин сказала, что не мой.

– То есть никто не стал делать ДНК-тест или… – продолжила я, но папа неожиданно резко меня перебил:

– Прекрати. Джек – сын Джеффри. Точка.

– Папа, – я постаралась как можно аккуратнее подойти к сути разговора, – мне кажется, что Джек имеет некоторое отношение к пропаже Элоди. И прежде чем ты начнешь меня разубеждать, хочу уточнить один момент.

Отец молчал, и я решила, что он готов меня слушать.

– Если Джек – все‐таки твой сын, но при этом он что‐то сотворил с Элоди, то…

– То я его убью, – ответил папа. – Я убью его.

Мы с Кристофером встретились в парке, у небольшого киоска, работающего несмотря на морозную погоду; здесь через небольшое окошко торговали горячими напитками. Закутанный в теплое пальто, в джинсах и кожаных ботинках, Кристофер дожидался меня с двумя стаканчиками кофе. Его темные волосы блестели в лучах тусклого январского солнца, как полированная бронза. Пока мы шли по аллее мимо голых деревьев, покрытых инеем, Кристофер разглядывал фотографию, банковские выписки, и параллельно слушал мой рассказ о том, как я узнала о романе Кэтрин с нашим папой, и о том, что Джек, вероятно, убил собственного отца.

– Элоди говорила, что в тот день, когда Джеффри застал их целующимися, он жутко разозлился и чуть ли не по всей спальне Джека протащил. Наверняка он догадывался, что Джек может быть нашим братом, поэтому так и отреагировал. Если Джек и впрямь настолько одержим моей сестрой с самого детства, то вполне мог убить человека, который дурно с ним обращался и вдобавок мешал отношениям с Элоди.

– Ада, смерть Джеффри Вествуда признали самоубийством.

– Да, но Джек знал, что мы едем на все лето. Он знал, что пройдет несколько недель, прежде чем тело обнаружат. В тот вечер, когда мы отправились в «Глицинию», и Кэтрин, и мои родители получили от Джеффри электронные письма, где он предупреждал, что из-за рабочей занятости не сможет выходить на связь. После того как его нашли мертвым, эти письма сочли подготовкой к самоубийству. А вдруг на момент их отправки Джеффри уже не было в живых? Вдруг это Джек послал их, чтобы обеспечить себе алиби, и он же и напечатал ту предсмертную записку?

Кристофер покачал головой.

– Но коронер же…

– При расследовании пришлось отталкиваться от даты отправки писем, чтобы определить время смерти, ведь к тому моменту, когда Джеффри нашли, он… в общем, от него мало что осталось. Никто не видел Джеффри утром в день нашего отъезда. Когда мы подъехали к дому Вествудов, Джек уже ждал у ворот. К тому же не забывай: Джек – одержимый псих, который тащит в постель девушек, похожих на мою сестру, и зовет их во время секса ее именем.

Кристофер поморщился.

– Конечно, это жутко. Я не спорю с тем, что Джек… не совсем нормальный. Но убивать собственного отца?

– Джеффри может и не быть его отцом. Вероятно, Вествуд собирался запретить Джеку видеться с Элоди, и этого оказалось достаточно, чтобы убрать его со сцены.

Некоторое время мы с Кристофером молчали, обдумывая всю сложившуюся ситуацию.

– Значит, по-твоему, он держит Элоди в «Глицинии»?

Я кивнула.

– Мне понадобится пара дней, чтобы выбить ордер на обыск.

– Пара дней? – скептически переспросила я. – Надо ехать немедленно. Сейчас всего час дня, если мы отправимся сейчас, то доберемся еще засветло.