Одна на миллион (СИ)

Мне не нужно было разворачиваться, чтобы понять, что это был Никита. Но я не остановилась — до цели оставалось всего и ничего. Мне нужно было пройти лишь несколько шагов, чтобы оказаться в женском туалете, и если бы я ускорилась, то успела бы скрыться за дверью с символическим изображением женской фигуры в виде треугольника, смотрящего вершиной вверх. Но я не сделала этого, потому что хотела, чтобы Никита догнал меня.

— Рита, — Никита схватил меня за руку, но вместо того, чтобы просто вернуть её обратно, я развернулась и с размаху залепила ему пощёчину свободной ладонью.

Звук шлепка эхом разлетелся по пустому коридору. Я округлила глаза и охнула, а Никита тут же отпустил мою руку и коснулся пальцами своей щеки, которая стала красной.

— Зачем ты записал меня в школьный совет? — пискнула я вместо того, чтобы попросить прощения. — Ты даже не представляешь, насколько сильно я презираю всю эту активную социальную позицию! Даже если бы ты в субботу с крыши меня столкнул, я бы не так сильно расстроилась!

Никита плотно сжал губы и, не отрываясь, продолжал смотреть на меня своими большими глазами василькового цвета.

— Не смотри на меня так, словно это я здесь единственная виноватая, — буркнула я, отводя взгляд в сторону.

Я думала, что Никита сорвётся с места и уйдёт в то самое мгновение, когда наконец осознает, что я взяла и ударила его ни за что. Я думала, что, если не уйти, то он просто обязан накричать на меня и обвинить в том, что я законченный социофоб. Но он просто продолжал молча смотреть на меня, и это было самое ужасное.

Наконец он сказал:

— Я думал, что будет здорово.

И мне снова захотелось его ударить, потому что разве можно быть таким добрым? Он подумал, что будет здорово проводить лишнее время в моей компании, и он получил за это пощёчину, но даже и не думал обижаться.

— И ты даже не хочешь ударить меня в ответ? — неожиданно для самой себя поинтересовалась я.

Улыбка пробежала по лицу Никиты. Он убрал ладонь от щёки и сунул её в карман джинсов.

— Ты серьёзно хочешь, чтобы я тебя ударил?

— Нет, — я мотнула головой.

— Ну Слава Богу, — Никита расхохотался. — А то я уж было подумал, что ты на нервной почве с ума сошла. Ты когда в кабинет зашла, у тебя так страшно глаз дёргался.

— Потому что нечего мне такие сюрпризы с утра пораньше устраивать, Макаров, — ответила я.

— Буду знать.

Никита дёрнул плечами. Отпечаток моей ладони на его щеке медленно сходил на нет.

— Извини за это, — я ткнула себе в щёку, имея в виду его собственную.

Вместо ответа Никита наклонился ко мне так близко, что я смогла разглядеть едва заметные редкие веснушки на его носу.

— Видишь это? — он указал пальцем на свою бровь — с самого края она была пересечена поперёк тонким прозрачным шрамом. — Это Серёга, Сёмин младший брат. Заехал мне полицейской машинкой несколько лет назад, когда я сказал, что устал играть. Я привык к тому, что меня дети бьют.

Я прыснула, а затем почувствовала, как лёгкое смятение по отношению к Никите Макарову возвращается снова. Странно, но почему—то я не могла ненавидеть его тогда, когда он находился рядом.

— Иди на урок, — я кивнула в сторону кабинета.

— Это приказ? — поинтересовался Никита.

Он отклонился назад, словно изучая меня. Я пожалела, что надела этот дурацкий свитер с котятами.

— Дружеское наставление.

— О, так мы всё—таки друзья?

— Вообще—то, после того, что случилось с нами за последние два дня, ты должен на мне как минимум жениться! — произнесла я без задней мысли, и лишь только спустя мгновение поняла, насколько двусмысленно это прозвучало. Я не имела в виду поцелуй, но именно он оказался первым, что приходит в голову после таких слов, — В смысле, мы в “Революцию” вместе играли, — я издала нервный смешок, когда увидела смущение на Никитином лице, — Это хорошая такая заявка на серьёзные отношения.

— Ну да, — короткая пауза. — А после того, как ты меня откровенно говоря сделала, логично предположить, что в нашей семье будет объявлен матриархат.

Даже после этой неловкости Никита не ушёл. Мы разместились на подоконнике в самом дальнем углу корпуса, и он рассказал мне о том, что когда я вылетела из кабинета, Зоя отпустила какую—то противную шутку про ПМС, и все засмеялись, а Варя ответила ей, что, по крайней мере, Рита не законченная стерва, и тогда Антонина Васильевна схватилась за голову, а он сам, воспользовавшись поднявшейся суматохой, выскочил из кабинета, попросив Сёму захватить его вещи после звонка.

— И кстати, — Никита толкнул меня локтем в бок. — Никогда не поздно отказаться от работы над организацией последнего звонка. Это всё формальности.

Он умолк.

Я поджала губы.

— Но так, для протокола — я бы хотел, чтобы ты этого не делала.

И я решила этого не делать.

Вечером мой мобильный телефон взорвался звонком от абонента по имени “Мама”.

— Ты с ума сошла? — воскликнула она вместо приветствия.

Я покачала головой, а затем вспомнила, что она меня не видит, и вслух заключила, что нет.

— Почему ты не берёшь трубку?

— Ты звонила всего один раз за выходные, мам, — ответила я.

— Да, и ты мне так и не перезвонила!

— Могла бы и сама перезвонить.