Одна ночь

Валгепеа подмывало вставить, что оттого и худая такая, но не хотелось рассердить еще одного человека. Хотя Дагмар и не рассердилась бы, женщины, когда их называют худыми, никогда не сердятся. Просто он немного остерегался Дагмар, которая еще не преодолела своего горя. Сейчас она, правда, и разговаривала больше и даже шутить пыталась временами, но это вовсе не означало, что уже перестрадала. Старается скрыть от других свою беду. Так думал Валгепеа.

- Я в это верю, - обратился Яннус к Дагмар, - ты как былинка, так что никто в этом не сомневается. Только в войну не приходится есть по своему усмотрению. Есть нужно, когда еда имеется, и наедаться, пока пузо принимает. Я пережил две войны и знаю, что говорю.

- Две войны? - не понял Койт.

- Ну да, - разъяснил Валгепеа. - Когда шла мировая война, мальчонка ходить учился, а в освободительную - он уже в штаны не мочился...

- Во время гражданской войны, - поправил Койт.

- Вот видишь, Даг, все подтверждают мои слова. Так что котлету придется съесть самой.

Дагмар все же переложила котлету на тарелку Яннуса.

- У меня тоже одна война за плечами, - усмехаясь, сказала она,

Начиная с Сясьстроя в их эвакуационной жизни уже не было никакой организованности. Правда, вечером первого дня созвали коммунистов и обратились к их совести, призвали быть для других примером хладнокровия, сознательности и дисциплины, чтобы, если положение станет критическим, не возникало паники и люди не стали бы на свой страх ломиться дальше. Но наутро проводивший собрание высокий чин исчез вместе со своими друзьями. Тогда провели новое собрание, на котором беглецам воздали по первое число и решили, что дальше следует пробираться небольшими группами. Автомашин на восемьдесят человек достать было негде.

Люди разбились на группки и пешком отправились в путь.

Юлиус Сярг разносил на все корки начальника, укатившего со своей любовницей, и опять завел речь о рыбе, которая начинает пнить с головы. На этот раз Валгепеа подливал масла в огонь. Они рядили и так и сяк, ходили умаливать шоферов и наконец тоже пустились в дорогу пешком.

Боцман Адам раздобыл санки. Маленькие детские саночки, которые можно толкать сзади и волочить за собой. Увидел их на каком-то дворе и выторговал. Хозяин и рубля не брал, говорил, что детишки санками не пользуются, выросли, если же понадобится, он смастерит новые, - видно было, что человек он мастеровой, добрый, и только по настоянию боцмана сунул в конце концов в карман красненькую тридцатку. Санками обзавелись ради женщин, чтобы им не пришлось нести свои пожитки. Хотя ни у кого особых вещей не было, но, когда пройдешь в день двадцать пять километров, то и легкая ноша оттянет руки. А о двадцати пяти километрах они договорились. Больше было бы женщинам тяжело, да и мужчинам не шутка, тем более если придется шагать кряду дней десять или пятнадцать. До Северной железной дороги не меньше чем двести - триста километров, потому что по прямой до Тихвина будет почти сто. Идти же придется в обход, чтобы не угодить в лапы немцу, который может оказаться уже за Тихвином. А кто поручится, что противник не прет на восток по железной дороге? Предвидеть планы гитлеровских генералов трудно. Конечно, если подумать, то получает-ся, что немцы и впрямь рвутся к Тихвину из-за Ленинграда. Видимо, действительно собираются охватить Ладогу и соединиться с финнами на другом берегу озера.

На следующий день они отправились в дорогу. Все нахваливали санки и боцмана Адама, который их добыл, чемоданы и остальная поклажа свободно умести-лись. Только Валгепеа не расставался со своим рюкзаком, он невозмутимо пристроил его себе на загорбок, так, будто санок не было. Рюкзак был добротный, и вместиться туда могло еще кое-что - Валгепеа объяснил, что привык странствовать с рюкзаком за плечами, мол, тяжести его он и не чувствует. Без него даже неловко, словно чего-то недостает.

Вначале санки тащил Юлиус Сярг, а подталкивал боцман Адам. Их должна была сменить другая пара. Мужчин хватало ровно на три смены, женщины в расчет не шли. Дорога была накатала, сажи скользили легко. Двоих и не" требовалось, сзади бы и один управился, только с какой стати силиться сверх меры. Путь лежал неблизкий, а какой - никто точно не знал. Сярг советовал готовиться по меньшей мере километров на семьсот - восемьсот, - Койта это взорвало. Но и он полагал, что, прежде чем доберутся до железной дорога, недели две уйдет.