Одна ночь

Тут мысли Глафиры Феоктистовны запнулись. Литва-то ведь куда ближе к преисподней антихриста. Литва была первой, куда ступила его нога. Так хорошо ли это, что полк Константина перевели в Литву? Нет, письмо от Константина пришло в начале августа - значит, в чужой далекой стороне не была еще могила ему уготовлена. Председатель, тот думает, что Константин со своим полком мог отступить в сторону Пскова, Новгорода, Великих Лук или Смоленска. Под Смоленском долго шли тяжелые бои, сберегла ли матерь божья Константина? В бога Константин не верил, крестом себя не осенял: когда мальцом был, крестился, сама учила, а пошел в школу, то и стал называть слепотой бабкино наставление. Защитит ли богородица неверующего? Да и сможет ли она? Молодые, разве они знают, чего делают, они всех умнее, только школьная грамота еще не разум. Понятливость только с годами приходит, матерь божья поймет это и простит... Нет, не простит она, если б простила, то святая Русь не пылала бы сейчас в страшном пламени. В их селе уже три бабы голосят, две по сыновьям, одна по мужу - всего прошлую зиму и сошлась-то. И четвертая такая же несчастная, нет с начала войны о сыне ни слуху ни духу. Служил на румынской границе, а румыны с антихристом, говорят, заодно. Война только началась, а уже из села четырех мужиков не стало. Их деревенька небольшая, а вот в Прутовск, туда каждый божий день похоронки приносят, что только от народа останется... Но не может матерь божья наслать гибель на православную страну и ее народ. Мало ли что церкви закрыты и ребятишек в школе учат, что историю человеческую наперед определил не господь бог. Они смеются над иконами, но и у них свои святые. Не пожелай господь, разве люди одни смогли бы сбросить царя-батюшку Николая Второго и Распутина, который и силой-то обладал, чтобы кровь останавливать. Видать, были у царя и придворных грехи тяжкие, такие, за которые им была кара положена, так что и царское семейство, и великие князья и графья жизнью поплатились или по свету раскиданы.

Говорят, целые полки в плен попали. Сергей Осипович, наш заведующий избой-читальней и секретарь комсомольский, который из Белоруссии на прошлой неделе приковылял на одной ноге, рассказал, что дивизию ихнюю окружили, вырвалось не больше роты, других или поубивали, или в плен взяли. Если бы матерь божья ненавидела так сильно комсомольцев, не позволила бы Сергею Осиповичу домой вернуться, отдала бы душу его антихристу. Но душа у Сергея Осиповича в прежнем виде, куражу полна. Навряд ли Сергей Осипович молил у богородицы пощады. И Константин бы того не сделал. Молодые поклоняются своим святым, только что крестом себя не осеняют... Беда, если Константин в плен угодил, это страшнее всего. Храни его, всевышний, хоть и безбожник и комсомолец он, но никому зла не сделал, своих родителей и меня, старую, почитал. Не обманывал и не воровал. Одно, что на гармошке любил играть да песни петь. Не какие-то частушки, а все старинные, от которых на сердце будто легчало, яви ему милость свою.

Все плачет. Бессловно, бесслезно. Так и душа разорваться может. Несчастное создание, разве она верует и молит, - если бы верила и молила, легче было бы. Молитвы ни мужа, ни жениха назад не вернут, но утешат. Хотя есть такие, кому и молитвы не помогают. Евдокия Дмитриевна, самая тихая и богобоязненная женщина в округе до самой Вологды, наложила на себя руки, когда Михаила Сергеевича, прутовского попа, с которым она амурничала, арестовали и по дороге в Сибирь отдал он богу душу.

А снег все валит и валит. Счастье, что не метет. И что Серка дали. Серко не заведет в сугроб, чует дорогу. Умнее человека, хоть и не говорит. Снега-то навалило, что горюшка на Россию. И с каждым днем и с каждым часом полнится эта чаша горькая. Снег весной стает, а горе останется, апрельское солнышко его не растопит. Весна-то придет, но будет она в скорби. А увидят ли глаза мои еще весну в радости! Все-таки восемьдесят восемь, нет, восемьдесят девять... Какая может быть радость у народа, если в каждой семье панихиду справят. Если города и деревни разбомбят и спалят, мужей и сынов убьют, если не пощадят ни детей малых, ни стариков хворых. Куда нога антихриста ступает, оттуда страшные вести идут. Огонь и кровь, кровь и огонь и мольба о помощи, которая давно бы уже должна до неба дойти.

Бонапарт вошел в Москву, но земля горела у него под ногами, и пришлось ему с позором бежать, все войско его нашло в России себе могилу. Тогда матерь божья помогла православным, неужто она теперь отвернулась от русских? Говорят, патриарх всея Руси, отец Сергий, тоже сзывает народ на врага, потому как нет греха в том, чтобы защищать свой дом и родину свою. Почему же матерь божья тогда не слышит его гласа?