Одна ночь: открытий

Я наклоняюсь вперед. «Спасибо, Тед, но ты можешь отвезти меня прямо в больницу?» Я задаю это как вопрос, но это не вопрос, и мой тон говорит об этом Теду.

Взгляд Миллера смотрит на мой профиль, но я не позволяю себе противостоять ему. «Оливия, ты только что перенесла шестичасовой полет. Разница во времени…

«Я собираюсь увидеться с моей Нэн», — сквозь сжатые челюсти выдавливаю я, зная, что моя усталость не имеет ничего общего с протестами Миллера. «Я найду своим путем туда, тебе лучше поехать домой». Я вижу глаза Теда в зеркале, которые метаются между мной и дорогой. У него улыбающиеся глаза. Приятные глаза.

Миллер показывает свое разочарование долгим, чрезмерным вздохом. «Больница, пожалуйста, Тед».

— Сэр, — кивает Тед. Он знал, что это никогда не обсуждалось.

Когда мы вырываемся за пределы аэропорта, мое нетерпение растет, когда водитель Уильяма пробирается сквозь пробки на трассе M25 в час пик. Мы не раз оказываемся в застое, и каждый раз мне приходится бороться с желанием выпрыгнуть и пробежать остаток пути.

К тому времени, как Тед подъезжает к больнице, уже темно, и я вне себя. Я выхожу из машины, прежде чем она останавливается, игнорируя крик Миллера мне вслед. Я запыхалась, когда приземлилась на главной стойке регистрации. — Жозефина Тейлор, — шепчу я секретарю.

Она смотрит на меня с легкой тревогой. «Друг или родственник?»

'Внучка.' Я нетерпеливо переминаюсь, когда она начинает нажимать на клавиатуру, то и дело хмурясь на экране. 'Есть проблема?'

«Похоже, ее нет в нашей системе. Не волнуйтесь, мы попробуем другой способ. Дата ее рождения?

«Да, это…» Меня останавливают на полуслове, когда у меня ведут за затылок, и меня уводят от стойки регистрации.

«Ты доберешься до своей бабушки намного быстрее, если послушаетесь меня, Оливия. Подробности у меня есть. Я знаю, в каком она отделении, номер комнаты и как нас туда доставить. Его терпение явно истощается.

Я молчу, пока он ведет меня по нескончаемому белому туннелю, мое трепет нарастает с каждым шагом. Это жутко, эхо наших шагов вечно длится в пустоте. Миллер тоже молчит, и я ненавижу себя за то, что не могу и не желаю облегчить его очевидную заботу обо мне. Ничто не заставит меня почувствовать себя лучше, пока я не увижу Нэн живой и здоровой, бросающей в мою сторону немного мужества.

'Вот.' Его ладонь на моей шее мягко поворачивается, побуждая меня свернуть налево, где пара дверей автоматически открывается и нас приветствует вывеска «Добро пожаловать в Седар Уорд». «Комната три». Миллер опускает руки, оставляя меня чувствовать себя нестабильной и слабой, и указывает на вторую дверь слева. Мои шаги дрогнули, мое сердце не успокоилось с устойчивыми стуками. Жара палаты бьет меня, как кувалдой, а запах антисептика попадает в нос. Легкий толчок в спину побуждает меня взять ручку, и, наполнив мои легкие столь необходимым воздухом, я поворачиваю ручку и проталкиваюсь в комнату.

Но там пусто.

Кровать застелена идеально, все машины аккуратно спрятаны в углу. Никаких признаков жизни. У меня кружится голова. 'Где она?'

Миллер не отвечает, вместо этого проходит мимо меня и резко останавливается, осматривая пустую комнату. Я просто тупо смотрю на пустую кровать, все остальное вокруг меня размывается, включая мой слух, который лишь смутно замечает, что Миллер настаивает, что это правильная комната.

'Я могу вам помочь?' — спрашивает молодая медсестра.

Миллер выходит вперед. «Леди, которая была здесь, где она?»

— Джозефин Тейлор? она спрашивает. Ее глаза опущены, и я не думаю, что выдержу все, что будет дальше.

Комок забивает мне горло. Я протягиваю руку и хватаю Миллера за руку, впиваясь в нее ногтями. Он отвечает только тем, что отрывает мои когтистые пальцы от своей плоти и сжимает мою руку, прежде чем поднести ее ко рту.

«Ты ее внучка? Оливия?'

Я киваю, не в силах говорить, но прежде чем она успевает ответить, я слышу знакомый смех, доносящийся из коридора. 'Это она!' — выпаливаю я, выдергивая руку у Миллера и чуть не сбивая медсестру с ног, когда прохожу мимо. Я слежу за знакомым звуком, вибрации пробегают по мне с каждым фунтом моих ног на земле. Я дохожу до перекрестка и резко останавливаюсь, когда звук стихает. Я смотрю налево и вижу четыре кровати, все со спящими стариками.

Вот оно снова.

Смех.

Смех Нэн.

Я поворачиваю голову вправо и вижу, что еще четыре кровати заняты.

И вот она сидит в кресле сбоку от больничной койки и смотрит телевизор. Ее волосы идеально уложены, и на ней ночная рубашка с рюшами. Я подхожу к ней, наслаждаясь прекрасным видом, пока не стою у изножья кровати. Ее сапфировые глаза отрываются от телевизора и останавливаются на мне. Я чувствую, что электрические зонды вернули меня к жизни.

«Моя дорогая девочка». Ее рука тянется ко мне, и мои глаза заливаются слезами.

«О Боже, Нэн!» Я хватаюсь за занавеску, отодвинутую у ее кровати, и чуть не проваливаюсь через эту чертову штуку.