Одна осень одного королевства

Молниеносное движение руки соперника она не успела ни отразить, ни даже заметить. Спустя секунду, мужчина был уже за её спиной, его шёпот тёплым дуновением коснулся слуха:

– Так не доставайся же ты никому, – она ощутила, как губы маркиза скривились в усмешке, и смогла обернуться, лишь когда по коридору разнеслись коротким эхом удаляющиеся шаги врага.

– Мари! – из-за поворота послышался знакомый голос, и девушка в ужасе замерла. Секундная оторопь отхлынула под натиском спутавшихся мыслей, твердящих одно: «Вильгельм не должен догадаться… Ни о чём не должен догадаться!»

Дрожащей рукой она сорвала с головы барбет и прижала его к груди, волосы рассыпались по плечам, дыхание сбивалось.

– Мари! – лицо Вильгельма, его глаза… Образ возлюбленного, явившегося вдруг в клубах дыма перед ней, придал обречённой уверенности.

– Маркиз! – взволнованно произнесла девушка, – Он пошёл туда, – она махнула свободной рукой вслед Болдеру. – Он хочет убить епископа.

– Я остановлю его. Оставайся здесь! – он шире распахнул дверь кабинета. – Мне будет спокойнее, если ты спрячешься.

Она быстро зашла в кабинет, стягивая с шеи шнурок с печатью, обернулась к Вильгельму с улыбкой.

– Я верю, что ты справишься, – донёсся до слуха собственный голос.

Губы в едва уловимом прикосновении ощутили тепло дыхания возлюбленного, его пальцы коснулись ладони, выхватывая протянутое в ней кольцо, и дверь за правителем затворилась.

Мари сделала несколько шагов к открытому окну, откуда врывался в комнату свежий осенний ветер, и медленно опустилась на колени. Барбет, пропитанный алой кровью, упал на пол, по телу разливалась обжигающая боль, дыхание сбивалось, а сквозь пальцы, прижатые к груди, сочились тонкие струйки тёплой вязкой жидкости.

Сознание медленно мутнело, и девушка, не глядя на окровавленные руки, беспомощно легла на ковёр, воззрившись на светлое небо сквозь открытое окно. Чем теперь были все её познания в медицине? Она не могла помочь себе. Не могла даже собрать свои мысли в единый строй.

«Я была счастлива, что смогла провести столько времени с тобой. Я ни о чём не жалею. Я благодарна небесам, что они дали мне ещё один шанс. Ещё несколько дней, – торопливо перебивали друг друга мысли, цепляясь за ускользающее сознание. – Ах, Вильгельм, как жаль, что мы не сможем ещё хоть раз взглянуть друг другу в глаза».

Она прижала к груди похолодевшие руки, медленно теряя ход размышлений. Сквозь заволакивающий взгляд неровный туман она увидела снежные хлопья. Белые обрывки облаков медленно спускались с небес, залетая в распахнутые окна и кружась над улицами. Они падали медленно и неуверенно, будто выбирая лучшее место для своего приземления, но ни одна снежинка не достигала серой городской брусчатки. Все они таяли в воздухе, не касаясь земли. Первому снегу не суждено было лечь сегодня на улицы святого города. Мари смотрела на холодные льдинки, летящие с неба, и видела, как в их короткой жизни отражается её собственная. Не успевшая ещё начаться и утвердиться, жизнь таяла на глазах, покидая немеющее тело.

Девушке успело почудиться, что кто-то произносит её имя совсем рядом, когда сознание её окончательно потухло, и окружающий мир погрузился во всепоглощающий, леденящий парализованную душу мрак.

* * *

Поведать вам хотели мы
Историю страны,
Но спели лишь, увы-увы,
Историю любви.
Вы закричите: «Это ложь!
Ваганты все лгуны!»,
А мы раскланялись. Ну, что ж,
Зато свободны мы.
Хотите, верьте в наш рассказ,
Не верить вы вольны,
Но по сей день встречают нас
В столице как родных.
Покуда славный наш король
На троне восседает
И твёрдою своей рукой
Дела Ладлера правит,
Покуда ангел воплощен
В его супругах ходит,
Мы песнь хвалы чете поём,
Что нами верховодит.
Но слышу голос из толпы:
«Что же случилось, братцы?!
Ведь нынче королевой мы
Изволим любоваться.
А с ваших слов выходит так,
Что умерла графиня.
И это, право, не пустяк —
Она жива поныне!»
А дело в том, друзья мои,
Что здесь берёт начало,
Затмив историю любви,
Сказанье нашей славы.
Простых артистов имена
Вошли в века нетленно.
Историю мы эту вам
Поведаем отдельно.

* * *

– Я уж подумал было, что близится конец, и пламя, яростно бушуя, обвило дом! Огонь трещал, плевал и сыпал искрами! – вагант спрыгнул с помоста к расступившейся толпе зрителей. – Но мы надежды не теряли и шли бесстрашно вглубь пожара!