Одна осень одного королевства

– Да… Няня говорила, что люди становятся злыми, когда убивают других людей и перестают любить, совсем. Папа меня не любит и маму тоже не любит, всё время кричит на неё. А братик, когда я случайно услышала их с папой разговор, сказал, что папа убьёт и меня, если узнает, что я шпионю, – Фрок всхлипнула жалостно. – А я не шпионила, – она подняла глаза на растерянную собеседницу, – я просто играла. Братик так сердился, он так на меня раньше не сердился… Может он уже кого-то убил?

– Я… я не думаю, – Мари не знала, что ответить. – А что за разговор ты услышала?

– Ну… тот, – она насупилась, вспоминая, – про чью-то сестру и её мужа. И в конце братик ещё добавил, что сам убьёт этого… Этого… Не помню, он его плохим словом обозвал.

– Но почему? Он не сказал? – девушка очень надеялась, что ребёнок просто не понял метафор в разговоре близких.

– Нет. Папа сказал, что ему он мешает.

– И всё?

– А я больше не слышала, – вздохнула Фрок. – Ты передашь это?

– Передам, – медленно, через силу проговорила Мари, понимая, что каким-нибудь простым трюком здесь не отделаешься. – Как только смогу, передам.

– Спасибо тебе, ангел, – улыбнулась малышка. – А завтра ты придёшь меня покормить?

– Хорошо, – улыбнулась в ответ Мари. – Только сейчас я позову миледи.

– Ладно, но пусть она не плачет… Мне тоже грустно, когда мама плачет.

– Она будет радоваться, когда узнает, что ты идёшь на поправку.

Девушка встала и направилась к двери.

– Ангел! – окликнула её Фрок. Та обернулась. – Я завтра обязательно встану. Принесёшь варенье?

– Принесу, – усмехнулась Мари и тихонько выскользнула за дверь.

Ребекка так и не получила ответа на мучивший всех вопрос – чем же больна её дочь. Целительница очень старательно подбирала заумные слова, чтобы уговорить графиню разрешить ей ещё несколько дней поухаживать и понаблюдать за девочкой, прежде чем сказать что-то однозначно. Уставшая женщина и не особо сопротивлялась, слишком много сил ушло на бесплодное лечение и сейчас, когда появился лучик надежды на долгожданное выздоровление, грехом было отказываться от помощи. Даже такой подозрительной.

Мари отвели комнату недалеко от покоев миледи, чтобы она могла без плутаний по замку прийти и днём, и ночью, но на всякий случай у двери поставили одного стражника, а скорее даже простого слугу – молодого и слегка несуразного мужчину по имени Симен, чтобы не оставлять незнакомку одну в такой близости от высокопоставленной пациентки. Наверняка, на этой мере настояла няня.

В эту ночь девушка долго не могла уснуть, раздумывая над словами маленькой леди, глядя на тонкий серп луны за окном и неуютно ёрзая в чужой, непривычно большой и мягкой кровати. Сотни мыслей не давали ей сомкнуть глаз. Что за заговор может быть у герцога и маркиза? Ведь «папа» и «братик», должно быть, именно они. Против кого? Женщины, чей муж ждёт на небесах? И её сына? Но чья она сестра? Или все эти родственные связи, в которых несложно было запутаться и взрослому человеку, не имели значения, а малышка Фрок так сильно заигралась, что поверила в собственные детские домыслы и фантазии? Поверила так, что сама довела себя до истощения в надежде спасти совершенно незнакомых людей… И конечно, Мари думала о нём… Обманщик или влюблённый? Избалованный мальчишка или её рыцарь в сверкающих доспехах, сошедший с древних гравюр? Как томительно ожидание. Оно было мучительным, когда темноглазый юноша скрылся из виду за поворотом лесной тропы, обещая вскоре вернуться за таким очевидным тогда ответом. Оно стало ещё в сотню раз тяжелее теперь, когда его слова должны были взвешиваться на весах правды, быть доказаны, подтверждены… Как о многом хотелось мечтать в эту ночь и как страшно было, что вскоре все эти мечты могут рухнуть, оказавшись иллюзией чужой влюблённости.

– Ты не можешь быть таким, – шептала Мари, едва сдерживая подступившие вдруг слёзы и сжимая тонкими пальцами край подушки. – Ты не должен быть…

Хотелось обмануть себя и решить, что не было ничего после незабываемой ночи наедине с нежданным гостем, но она не могла лгать себе.

– Я буду просто верить… в тебя, – едва слышно успокаивала себя девушка перед тем, как веки её наконец сомкнул невесомый, долгожданный сон.

Глава 4. Разочарование

День третий.

Уилл в некоторой нерешительности подошёл к двери лесного домика. Конечно, нехорошо было снова сбегать от Северина, но и тому, как решил подопечный, можно было дать немного времени на общение с супругой, которую он и без того видел редко. Хотя старик, бывало, усмехаясь говорил, что именно это служит залогом крепости их отношений – не надоедать друг другу целыми днями.

Юноша вдохнул поглубже и постучал в дверь. Из ближнего окна послышался звон, что-то упало, кто-то вздохнул, и затем раздались торопливые шаги.

– И кого это к нам занесло? – причитая, отворила дверь Амелия. – Ох, – она всплеснула руками, – никак ночной гость!

– М-м-м, Гризельда? – удивлённо поднял бровь юноша.

– Что? Нет, я Амелия.

– А разве не вас я вчера встретил на постоялом дворе?

– Меня.

– Но вы не Гризельда? – снова уточнил он.