Одна осень одного королевства

– Значит, тебе уже плевать на свою родню? – мужчина, чуть успокоившись, подошёл к ней ближе. – Посмотри на это ещё с одной стороны. Меня не волнует твоя красота, твоё лицо и тело. Я могу найти сотни девушек ни в чём не уступающих тебе и взять в жёны их всех по очереди, если пожелаю. Ты для меня – лишь лёгкий способ получить земли Сэфпейса. Лёгкий, но не единственный, – он усмехнулся. – Когда я приду к власти, я просто завоюю их. Подумай, по твоей вине может начаться война, и погибнут сотни, – довольный шёпот слышался уже над самым ухом, заставляя Мари вздрагивать от каждого слова, – тысячи людей. А капризную графиню это уже не будет волновать, ведь она будет мертва. Но, – его пальцы, едва касаясь, скользнули по плечу дрожащей невесты, – если и это не вразумит тебя, тогда я добавлю ещё немного острых ощущений, – он беззвучно вытянул из ножен на поясе тонкий клинок изукрашенного камнями кинжала, приставил остриё к спине пленницы. – Поверь, я смогу причинить тебе невыносимую боль, – девушка застыла, боясь пошевелиться, а маркиз повёл остриё вверх, распарывая зелёную ткань её платья. – Да так, чтобы на твоём теле не осталось и следа истязаний. Ты будешь продолжать дышать, будешь жить и раз за разом переносить эту боль… снова и снова… Пока не взмолишься о смерти.

На отполированном клинке забагровела капля крови. Мари зажмурилась, ей хотелось податься вперёд, уйти от острой кромки холодной стали, но мужская рука сдавила локтем её шею, не давая двинуться.

– Так что, ты готова наслаждаться титулом королевы? Пусть и не долго, – тёплое дыхание противно щекотало шею. – Или предпочтёшь провести остаток своей никчемной жизни в муках?

Кусая губы, Мари кивнула и тут же отпрянула, ощутив, что хватка Болдера ослабла.

– Ты не сможешь стать королём, – произнесла она тихо, переводя дыхание и стараясь утихомирить бешено колотящееся сердце. – Люди ни за что не примут тебя, ты худший монстр, чем твой отец.

– Как ты осмелела, – усмехнулся маркиз, убирая в ножны клинок. – Не переживай. Народ не любит моего отца, потому что он дурак. Он хотел только власти, и власть вскружила ему голову. Заставила забыть об осторожности. Я вполне смогу воспользоваться этим.

Мари смотрела на собеседника в недоумении.

– Ненависть народа растёт, но когда я займу трон, сумею быстро изменить порядок в стране, не в ущерб себе. Легко создать видимость доброго короля и наслаждаться всеми прелестями безграничной власти.

– Не слишком ли быстро ты списываешь герцога со счетов? – девушка поздно оценила смелость своего вопроса.

– Отец верит мне безгранично, – усмехнулся маркиз, не обратив на это ни малейшего внимания. – Так что, когда он отправится в путешествие, чтобы сосватать мою дорогую сестрёнку иностранному принцу, никто и не подумает, что именно мои наёмники убьют его в одном из приграничных лесов. А потом, я изображу великий траур, что несомненно покажет меня сердечным человеком в глазах глупых простолюдин.

– Поэтому ты так спешишь со свадьбой? – девушка потупила взор, понимая, что этот разговор сделает её ещё более опасной спутницей для маркиза.

– Ты догадлива. Конечно, я ведь не смогу нарушить траур и жениться ещё в течение года после смерти старика. А давать тебе так много времени я не намерен. Но мы, кажется, заболтались, – он подошёл к двери. – Сейчас ты отправляешься на примерку платья. Слуга у центрального входа проводит тебя. – Мари поспешила к открывшейся двери, но мужчина в последний момент рукой преградил ей дорогу.

– Не забывай, даже если меня нет рядом, я вижу и слышу каждый твой шаг, твоё слово, твой взгляд. Не распускай язык, и я останусь в хорошем расположении духа. Если же нет, мы вернёмся к недавнему разговору о боли, – он наклонился к ней совсем близко. – И не смей больше обращаться ко мне не по титулу.

Девушка опустила голову и выскочила из комнаты, как только Болдер убрал руку. Тот с довольной усмешкой проводил её взглядом и сам не спеша вышел в коридор следом. Весь вид маркиза открыто говорил, что подготовка к празднованию помолвки приносит ему всё больше и больше удовольствия.

* * *

День восемнадцатый. Утро.

Проснувшись от негромкого стука, Вильгельм нехотя приоткрыл глаза. В комнате было темно, спину болезненно тянуло. На самой кромке сознания вспыхнула яркая искра воспоминаний – он проснулся во мраке, не помня, как попал в мягкую постель, такая же ноющая боль в спине, гудение в голове и… Тогда нежный голос лесной травницы приветствовал его из окружающей тишины, а сейчас тонкие полоски света, выбивающиеся из-за тяжёлых гардин, говорили о том, что солнце уже взошло.