Одна птичка начирикала

Томила открыла рот, чтобы разразиться очередными жалобами, но задумалась.

— Дознаватель намекал, что любой из выживших мог сжечь баню. Спрашивал, не слышала ли я, что за люди собирались у Снежаны. Спрашивал так, как будто я могу что-то об этом знать!

— Если кто и знает, то это Светобор, ― сказал Лют и тут же сам себе удивился.

— Он будет завтра на тризне, ― скривилась Томила.

— Постараюсь поговорить с ним.

— Он скорее прикажет отрезать тебе уши и съест их, чем позволит себя расспрашивать. Смотри ― а то окажешься на дне озера с камнем на шее.

Но Люту терять было уже нечего. Если он узнает, действительно ли в доме Снежаны творилось что-то противозаконное, то сможет отвести от себя подозрения.

Поздний вечер застал Люта снова в кабаке. Он успел проспаться и теперь цедил пиво, которое на сей раз оплачивал Житко. Вокруг было много дружинников, и разговоры вертелись вокруг покойного воеводы Радовида Радовидовича и остальных сгоревших.

Лют прислушивался к голосам, стараясь выделить из кучи домыслов крупицы чего-нибудь полезного. К сожалению, версии его сослуживцев оставляли желать лучшего. Размышляли, а не устранил ли кто Радовида, чтобы занять его место. И договорились до того, что воевода поссорился с кем-то из гостей, зарубил его и поджег, чтобы замести следы. А потом и сам бросился в огонь, придя в ужас от того, что натворил.

— Сколько же выпил воевода, чтобы до такого додуматься? ― засмеялся Житко.

Но Лют задумался. Если кто решил совершить убийство и скрыть истинные цели, то сжечь всех не такая уж и плохая идея.

Но чтобы отважиться на подобное, нужна причина. Почему же ему, Люту, пришло на ум, что боярин Светобор должен что-то знать? В голове снова зашевелилось воспоминание. Вроде бы угол стены, к которому он привалился, а за углом этим разговаривает кто-то…

— Житко, ― прервал Лют друга, продолжавшего смеяться над умствованиями дружинников, ― ты не припоминаешь с того вечера ничего странного?

— О воеводе?

— Необязательно. Я многое не помню.

— Усыня говорил, что с твоей вдовой было что-то неладно, что промышляла она делишками странными. Поговаривают, что нехорошими.

— Про воеводу тоже, слышишь, сколько всего поговаривают.

— То воевода, а то она, ― весело подмигнул Житко и, сделав страшные глаза, продолжил. ― Покойный муж ее сколотил состояние на нечестных сделках. А еще вроде был он колдуном и умел делать вещи всякие необычные, лучше жрецов даже. Как-то уехал в очередной раз по делам, да и пропал без вести. Уже позже нашли его останки. Кости, зверьми обглоданные.

Лют решил, что все сегодня сговорились замучить его. Горелые мертвяки, колдуны, кости… Ах, да, завтра похороны и тризна Ковриги.

— Об этом как раз боярыня Людмила Сытовна поминала на вечере, ― улыбнулся Житко.

— Что? ― нахмурился Лют.

— Ты опять перебрал? Я говорю, боярыня рассказывала историю о муже Снежаны.

— А что еще она рассказывала?

— Да все вроде. Твоя же была идея попросить боярина с женой посодействовать с женитьбой. Наверное, боярыня так отпугивала женихов.

— И все женихи, в том числе я, остались у разбитого корыта, ― проворчал Лют, снова чувствуя большое желание бросить все и упиться до смерти, жалея самого себя. Должно быть, это и есть то, что лучше всего получается у него в жизни.

— Не все. Некоторым повезло меньше.

Похороны, а особенно тризна, удались на славу. Все были довольны, кроме покойного Ковриги Морозова, которому было все равно, и жреца Семаргла, проводившего длинную церемонию, выпившего пару бутылок вина и задремавшего прямо за столом. Лют с нетерпением дожидался, когда можно будет поймать боярина Светобора и расспросить его. Как назло, когда боярин встал из-за стола и пошел в дальний конец залы, путь поспешившего за ним Люта преградил знакомый главный дознаватель.

— Куда-то торопитесь?

— Уже нет, ― мрачно сказал Лют, наблюдая, как Светобора берет под локоток кто-то из гостей.

— Я думал послать за вами, однако раз уж так хорошо получилось, мы можем поговорить и здесь.

— Давайте, ― обреченно вздохнул Лют.

— Что вам известно о людях, собиравшихся в доме покойной Снежаны вдовы Распутиной?

— Ничего.

Дознаватель щелчком стряхнул с рукава мелкую букашку и погладил лысину.

— Опять?

— Все равно вы меня подозреваете, молчу я или говорю. А о гостях Снежаны есть только домыслы.

— В моей работе важна любая мелочь.

— Я тут послушал разговоры и подумал, что все люди оказались в бане не случайно, когда их подожгли. А влип во все это по горло только я.

Дознаватель пристально и молча смотрел на Люта.

— Еще я думаю, ― осмелел дружинник, ― что тайны почтенной вдовы могут быть связаны с ее мужем, тем, от которого остались одни кости.

— Не случайно, ― проигнорировал дознаватель последнюю фразу Люта. ― В бане у вдовы Снежаны играли в карты на крупные суммы. Подобное занятие никогда не обходится без займов и связанных с ними неприятностей. Непонятно только, зачем было сжигать сразу столько человек.

— Спросите боярина Светобора, ― ляпнул Лют.

— Зачем? Вам что-то известно? ― быстро покосился на него дознаватель.

— Я почти уверен, что… ― начал Лют, но их разговор прервал запыхавшийся служка.