Одна среди людей

– Вижу, тебе неуютно… Не терпится узнать, почему я тебя пригласила? Давай поговорим пока на отвлеченные темы, чтобы немного расслабиться.

– Согласен. Давай на русском?

– Не-е-е-ет, – она улыбнулась, подмигивая. – Не порть мне канадскую легенду: согласно ей, я не знаю иностранных языков. Итак, рассказывай, каково это быть женатым и иметь двух детей? Кстати, отлично выглядишь, немного уставший, но в остальном красавец– мужчина!

– Спасибо… – собственное косноязычие на английском слегка раздражало, но я продолжал: – Думаю, ты знаешь ответ – ты ведь тоже когда-то была замужем, имела детей и была простым смертным человеком, я в этом почти уверен. Мой опыт, конечно, отличается от твоего, но суть осталась той же – любовь, ответственность, беспокойство… Я бы не хотел говорить о себе, это ведь скучно, давай о тебе?

– Не-а, говорить о тебе крайне интересно. Я долго думала, как ты смог так быстро измениться. Но теперь, я знаю ответ. Впрочем… отвлеченные темы хороши, но не с тобой, поэтому сразу скажу, зачем я тебя позвала. Сказать «спасибо». Спасибо.

Она улыбнулась, глядя мне прямо в глаза, и в ее взгляде я не видел ни страшных или странных событий прошлого, ни сцен злобы и раздражения, ни унижений близких, ничего того, что стало привычной картиной мира за эти годы обладания даром – в глазах я почувствовал нечто неземное, что-то теплое, мягкое, нежное, почти любовь, но не ту, что бывает между мужчиной и женщиной, а любовь милой сердцу сестры или матери, которые смотрят на тебя с умилением, не требуя ничего взамен, а наслаждаясь одним твоим присутствием и благодаря высшие силы только за факт твоего существования. Почему «почти любовь», а не любовь настоящая мне увиделась? Наверное, потому, что такую любовь не ожидаешь встретить, а когда видишь, то начинаешь сомневаться, она ли это, не обман ли зрения, не мираж ли. Как легко поверить в чудовищную натуру человека и как сложно представить его духовным созданием!

Увы, я воспринимал Софью как постороннюю. Даже ее лучистая любовь, лившаяся на меня потоком, лишь удивила, но не более. В тот момент я ощутил смущение, у меня возникло ощущение, что я недостоин получить такой подарок, и оттого я почувствовал себя еще более неуютно. Мне нечем было отплатить взгляду материнской любви, как и нечего было произнести, кроме выдоха удивления.

– Тебя редко благодарят? Или ты увидел что-то неприличное в моем взгляде? – в ее голосе не было попытки подколоть, от чего я окончательно смутился.

– Нет. Просто не понимаю, за что ты говоришь мне «спасибо».

– Знаешь, всегда по жизни рядом нужен человек, который иногда будет говорить простые истины. Например, ты засиделся за компьютером допоздна, а он напоминает, что пора спать. А если ты куришь, он придет и скажет – курить вредно, одумайся. Но тебе известны эти истины – мама с рождения говорила, что курить вредно, ну а вести ночной образ жизни – прямой путь в дурку. Однако знать и претворять знания в жизнь, превращать их в действия – разные вещи. Человек может быть хорошим психологом, помогать другим выйти из депрессии, но оказаться не в состоянии помочь самому себе. Вот для этого и нужен кто-то рядом, кто будет напоминать, что дышать свежим воздухом лучше, чем загазованным. И таким человеком был ты. Последние десять лет ты писал мне, желал человеческого счастья и подавал пример своей жизнью. Это сработало.

– Я рад, – пытался выдавить я улыбку. – А как же представление о жизни как об аде?

– Оно изменилось. Во многом благодаря мужу, с которым хочу тебя познакомить. Будучи смертным, он достиг неимоверных высот мудрости и духовности. Это не может не произвести впечатления – одно общение с ним делает тебя чище. Ты не можешь повысить голос при нем, не можешь кого-то оскорбить или подумать уничижительно. Потрясающе, не правда ли?

– Да! – с жаром отозвался я.

Между тем мы вошли в парк. Чистая извилистая дорожка уводила вглубь искусственного леса. Кроны деревьев укрывали от палящего солнца, и мы медленно шли, наслаждаясь свежестью и прохладой. Софья была настолько расслаблена, так владела собой, вдыхая запах свежескошенной травы, что мне поневоле пришлось последовать ее примеру. Мои предположения сбывались – он крайне необычный, хоть и смертный.

– В одном из своих писем ты написала, что все может измениться, если ты станешь смертной… – я решился задать вопрос, что не давал покоя, исключительно с целью скрыть раздражение и невозможность отказать во встрече с новым человеком в жизни Софьи. Набрав полную грудь воздуха, она задержала дыхание, глядя наверх, где сквозь плотную листву проникал солнечный свет и виднелись пятна голубого неба. Софья молчала. Наконец губы разжались – она тяжело вздохнула и, глядя на сей раз вперед, произнесла: