Одна среди людей

После такого вывода возник вполне логичный вопрос, а в чем смысл жизни, если мое существование можно назвать «жизнью»? Быть может, смысл моего существования – помогать отдельным людям, по возможности наставлять их на путь истинный, но ни в коем случае не вмешиваясь во что-то глобальное и не принимать близко к сердцу любые потери? Жизненный опыт должен помочь мне определить свой жизненный путь – решить, что хорошо, а что плохо, что верно, а что нет. По сути, я руководствовалась пресловутой женской интуицией, как бы наивно и упрощенно это ни звучало.

Воспоминания вновь уносили меня в Россию начала двадцатого века… Петр предлагал пожертвовать нашим с Джоном добрым именем и связями с местными властями, дворянством и владельцами мануфактур ради улучшения условий труда для рабочих. Однако даже сам Петр слабо представлял все последствия такого шага. Благородные порывы выглядели глупо. Идти на подобные революционные шаги у Джона, конечно, не было желания. Что касается меня, то я со скукой взирала на потуги Петра и молча выходила из комнаты, когда разговор становился уж вовсе неприятным.

Тогда я видела свою роль в недопущении втягивания Джона в любые конфликты. А все из-за странной, ни на что не похожей любви, которая, меня ослепляла, несмотря на всю «мудрость» и опыт, что был за плечами.

– Джон, нам стоит сменить секретаря, – объявила я после еще одного тягостного дня. Кажется, милый муж не решался на радикальные меры, и я, будучи мудрой женой, высказывала свои идеи в исключительно в благоприятной для этого обстановке – мы лежали в постели, наслаждаясь французским вином после сладостного момента любви.

– Да! – Джон воодушевленно согласился. Очевидно, такая мысль не приходила раньше ему в голову. – Дорогая, ты, как всегда, проявляешь мудрость. Я бы погиб здесь без тебя!

– Не говори так! Сегодня же побеседуй с цеховыми мастерами. Кто-то из них наверняка подойдет… А еще я думаю, что уезжать преждевременно. На новом месте поначалу всегда неуютно, но скоро мы привыкнем. Доверься мне! Сегодня поставим пластинку и станцуем вальс!

Джон доверился. Ах, если бы я тогда знала, к чему это приведет… Возможно, уехать было единственно правильным решением.

Расставание с Петром оказалось болезненным. Джон еще никогда прежде не увольнял человека. Я была тогда рядом – сидела на диване позади стола, рассматривая нотную тетрадь и делая вид, что изучаю очередной шедевр, чтобы порадовать мужа. Джон сообщил Петру без объяснения причин, что тот получает расчет. Петр, видимо, этого ждал. Кивнул головой, оглянулся на меня. Но вмиг переменился.

– Отчего сразу не уволили? – процедил сквозь зубы. – Прогнулись под власть… – Петр будто сам испугался своих слов и, теребя в руках головной убор, стремительной походкой вышел из комнаты.

– Каков наглец! – мое восклицание повисло в воздухе. Джон с облегчением выдохнул и растянулся в кресле. Мнение Петра его уже не интересовало.

Сразу после этой малоприятной сцены мы с Джоном поехали на фабрику, где рабочие устанавливали новые машины. Начальники цехов тоже были заняты. Вот тогда я впервые увидела его, стоящего к нам вполоборота. Он указывал рабочим, куда ставить коробки, что-то кричал и яростно жестикулировал. Джон окликнул его первым.

– Bonjour, monsieur! Parlez-vous français?

Он повернул голову и лишь помотал головой.

– Бонжур, месье! Же не парль па франсэ, месье. Петр парль.

– Pierre ne travaille plus ici.

Он пожал плечами и вновь повернулся к рабочим.

Джон обескураженно смотрел на все, что происходило вокруг. Нити управления выскользнули, надвигался хаос.

– По-моему, мы поспешили уволить Петра. Дорогая, что теперь делать?..

Мое сердце учащенно забилось. И не от того, что сказал Джон. Уже очень давно во мне спало это чувство – то ли любовь, то ли восхищение мужской красотой. Я восхитилась прекрасным мужским лицом незнакомца – открытым, прямым, строгим, дерзким, волнующим, мужественным… В нем удачно слились воедино настолько разные черты, что создали поистине шедевр. Светло-русые кудри едва касались плеч, ярко-голубые глаза строго смотрели из-под густых бровей, залихвацкие усы подчеркивали мужественность, а стройная высокая фигура заставляла волноваться мое воображение. До сих пор я так и не встретила более красивого мужчину, чем он. Несмотря на всю красоту, я видела и другое. Прекрасные глаза излучали гневный блеск – его явно не радовало происходящее. Мимолетный, оценивающий взгляд скользнул по нам с Джоном. Мой муж ничего не заметил, но я давно научилась определять истинные мысли людей по их взглядам и лицам. А русский красавец наградил нас смесью презрения с вынужденной покорностью. Джон что-то мне говорил, а я стояла как вкопанная, глядя в пустоту, где на заднем плане двигалась его фигура – высокая, сильная, божественная… Однако я быстро взяла себя в руки.

– Это моя вина. Я не слишком хорошо все продумала. Однако я немного говорю по-русски, и потом, может, вам не нужен секретарь?