Одна среди туманов

Какой-то странный звук, похожий на сопение достаточно крупного животного, заставил меня вскинуть голову. Оглядываясь по сторонам, я гадала, какой зверь мог пробраться в сад, и уже готовилась вскочить на сиденье садового кресла, когда звук повторился. Сейчас он был больше похож на стон, и я поняла, что это человек. Сердце мое подпрыгнуло в груди, когда в дальнем углу сада я увидела Кло. Точнее, сначала я увидела белого пса, который вышел у нее из-за спины, и только потом разглядела в темноте силуэт девочки. Будь Кло в не по размеру большой белой ночнушке, в которой она спала в первые дни, я бы давно ее заметила, но сейчас на ней была новая темно-синяя ночная рубашка с портретом Джастина Бибера, которую мы купили в универмаге вместе с остальными вещами. Рубашка сливалась с темнотой, и разглядеть в ней Кло было почти невозможно.

– Кло!.. – Я медленно двинулась к ней, стараясь не наступить на высаженные на грядках растения. – Что ты здесь делаешь?

– Оставь… меня… в покое! – проговорила она в перерывах между рыданиями.

Только сейчас до меня дошло, что девочка слышала мой разговор с ее отцом. Точнее, не весь разговор, а только то, что говорила я. Поняла я и то, что́ девочка делала в саду ночью. Она пришла проведать своих «деток», проследить, чтобы им не было страшно, а если понадобится – прогнать оленей и кроликов и даже страшную «дикую свинью». Я рассказывала Кло, что и сама поступала так в далеком детстве, когда ломалась садовая калитка: я приходила сюда и сидела со своими «детками», как я называла томаты и фасоль, до самого утра. Когда Кло услышала, как я называла «самые обыкновенные кусты», она долго смеялась, а теперь сама пришла охранять посадки, которые стали ей почти так же близки, как близко́ матери ее дитя.

– Кло, дорогая, ты все не так поняла. То, что ты слышала… – Я мысленно представила все, что я наговорила, и, поморщившись от досады, попробовала еще раз: – Твой отец едет за тобой, – сказала я. – Я хотела попросить его, чтобы он разрешил тебе остаться по крайней мере до тех пор, пока не начнутся занятия в школе. Ну а потом… потом ты могла бы приезжать каждые каникулы и праздники.

– Врешь! Ты совсем не то говорила! – Кло отшатнулась от меня и наступила ногой на грядку – прямо на нежные, тонкие ростки фасоли. – Я тебе не нужна! Ты оставила меня здесь, только чтобы сделать плохо папе!

– Нет, Кло, все не так! Позволь мне объяснить!..

Но она уже бросилась к дому. Белый пес припустил следом. В свете неяркой лампочки над кухонным крыльцом я видела, как Кло на мгновение задержалась, чтобы вытереть ноги о половик. И я, и Кэрол-Линн делали это не задумываясь, так нас приучила Бутси, но сейчас точно так же поступила и Кло – и этого хватило, чтобы мое сердце разлетелось на тысячу кусков.

Я поспешила за девочкой и почти догнала ее наверху, но она успела вбежать в свою комнату и захлопнуть дверь прямо перед моим носом. Я негромко постучала, зовя ее по имени, но ответом мне были лишь сдавленные рыдания. Тогда я опустилась на пол прямо в коридоре и просидела там до самого утра, когда первые лучи солнца беззвучно проникли в окна и медленно поползли по старым деревянным половицам.

* * *

Кло не выходила из комнаты весь следующий день, но я слышала, как она хлопает ящиками комода и сердито топает, шагая от шкафа к кровати и обратно. Когда сверху донесся гулкий глухой удар, от которого зазвенел в буфете фамильный хрусталь, я не выдержала и взбежала на второй этаж. В коридоре напротив двери спальни Кло стоял полностью собранный чемодан, но дверь по-прежнему была закрыта.

В течение дня я еще несколько раз поднималась наверх, чтобы постучать в дверь.

– Кло, открой, пожалуйста! Нам надо поговорить! – повторяла я как заведенная, но после третьей попытки девочка просунула под дверь лист бумаги, на котором черной помадой было написано: «УХОДИ!!!»

Кора и Кэрол-Линн следили за мной с нескрываемым беспокойством. К счастью, они ничего не говорили, и только мать время от времени самым светским тоном осведомлялась, кто это так шумит наверху. В конце концов я не выдержала, поднялась к себе и тоже закрылась в спальне. Сорваться и накричать на мать было гораздо проще, чем обвинять во всем себя.

Каждый раз, когда мы садились обедать или пить чай, Кора относила наверх поднос с едой. Она оставляла его на столике напротив двери, но девочка не выходила из комнаты, и поднос возвращался на кухню нетронутым. Дверь ее спальни отворилась только раз – когда я оставила в коридоре миску с водой и миску с собачьим кормом. Кло выпустила пса, чтобы он мог погулять на улице. Признаюсь честно, я пыталась удержать пса внизу, чтобы хоть таким образом выманить Кло, но после прогулки он сразу бросился наверх и принялся царапать лапами дверь, пока девочка его не впустила.