Одна среди туманов

Трипп увел Кэрол-Линн в дом, чтобы успокоить. Отъезд Кло неожиданно ее разволновал, к тому же на ее беспокойство наложилось смутное осознание того, что случилось что-то плохое. Что именно, она, разумеется, не представляла и от этого нервничала еще больше. В конце концов Коре удалось уложить ее в постель, и Трипп, удостоверившись, что Кэрол-Линн вот-вот заснет, вышел на парадное крыльцо и сел на ступеньку рядом со мной. Довольно долго мы сидели молча, но солнце неумолимо взбиралось все выше по небосводу, и вскоре его жгучие лучи обрушились прямо на нас.

– Заработаешь лишние веснушки, – сказал Трипп.

Прежде чем ответить, я закрыла глаза и вспомнила нашу недавнюю поездку на озеро. В тот день Кло выглядела по-настоящему счастливой, и мне казалось, что в кои-то веки я сделала что-то правильно.

– Ну и пусть!.. – ответила я и запрокинула голову, подставляя солнцу лицо. Мне и в самом деле было наплевать, пусть оно хоть сплошь покроется веснушками и станет рябым, как кукушкино яйцо.

– У меня руки чесались дать этому пижону в глаз, – сказал Трипп. – Я бы и дал, если бы это могло что-то изменить. Кроме того, мне не хотелось прослыть человеком, который нападает на тех, кто не может дать сдачи: Марк – хирург и не стал бы рисковать своими руками, даже если бы не боялся ударить в ответ. Ну и, наконец, мне неохота под суд.

Я ничего не ответила – просто не могла. У меня было такое чувство, будто с отъездом Кло у меня внутри ничего не осталось: ни мыслей, ни чувств, ни желаний, одна только пустота и мрак безысходности. Должно быть, именно в таком состоянии люди либо кончают с собой, либо совершают невероятные подвиги, внезапно подумала я и сама испугалась того, что пришло мне в голову. Нет, кончать с собой я, конечно, не собиралась, но вот вернуться к таблеткам мне теперь ничто не мешало. К тому же Марк обещал выписать новый рецепт…

Словно не замечая, что я вот-вот могу «посы́паться», Трипп продолжал как ни в чем не бывало:

– Знаешь, едва ли не самым лучшим из всего, чему отец с матерью когда-то научили нас с Клер, была вот какая хитрость… Например, когда мы упирались в какую-нибудь запутанную проблему, они советовали нам «искать настоящее». Ну да, именно так они и говорили… Мол, достаточно найти настоящее, подлинное, чтобы распутать ситуацию, как клубок бечевки, и добраться до корней. Мне это много раз помогало, и теперь я точно знаю, что наши родители были правы.

Я даже отодвинулась от Триппа – настолько меня разозлило, что он преспокойно рассуждает о своих родителях, тогда как я буквально задыхаюсь от беспросветности! У меня не было сил даже на то, чтобы подняться и уйти в дом.

– Это не просто проблема и не «ситуация», – сказала я. – Куда бы я ни посмотрела, куда бы ни направилась, повсюду меня ждут катастрофы и неудачи, и виновата в них я сама. Наверное, я – самый никчемный человек на свете, и теперь это уже не исправить. – Я немного подумала. – Должно быть, что-то подобное испытывает человек, который тонет в зыбучих песках. Он проваливается все глубже, но, сколько ни размахивай руками, опоры, чтобы выбраться из ловушки, нет.

Трипп ненадолго задумался, а я приготовилась выслушать еще одно нравоучение из заплесневелого собрания премудростей, которые оставили ему отец с матерью. Нет, родители Триппа были, конечно, очень хорошими людьми, но я была уверена, что их советы вряд ли мне помогут. Ничто не в силах помочь прирожденной неудачнице.

– Если ты найдешь настоящее, – изрек он наконец, – оно и станет той опорой, которая поможет тебе спастись.

Я чуть не расхохоталась ему в лицо. Чего-то в этом роде я и ожидала от провинциала, который проводит слишком много времени с мертвыми и поэтому никак не научится иметь дело с живыми. По моему глубокому убеждению, помочь мне могла разве что машина времени, которая перенесла бы меня в ту доисторическую эпоху, когда я еще не начала совершать одну глупую ошибку за другой. Но машины времени у меня не было, как не было и сил, чтобы ударить или толкнуть человека, который вместо лекарства предлагал мне одну банальность за другой, поэтому я продолжала сидеть, подставив лицо солнцу, в надежде, что его беспощадные лучи сожгут мне кожу до волдырей.

Трипп поднялся, заслонив солнце, и я, несколько раз моргнув, посмотрела на него.

– Это не выход, Вив.

– Что именно не выход?

– Я ведь слышал, что́ он сказал насчет таблеток. Они не помогут тебе выбраться из зыбучего песка.

– Да пошел ты!.. – огрызнулась я. То, что Трипп прочел мои мысли, разозлило меня еще больше. Да какое ему дело?! А главное, как он догадался, что как только Кло уедет, мне захочется проглотить таблетку-другую, которые утолят боль и заодно быстро и эффективно избавят меня от надежды когда-нибудь стать другой, не такой, как сейчас?

Я отвернулась, но Трипп все еще стоял передо мной – я чувствовала на своем лице его прохладную тень.