Одна сумасшедшая неделя (СИ)

Темноволосая красавица Виктория была на десять лет его моложе и к науке имела такое же отношение, как я к балету. Это было бы ещё полбеды, в конце концов, прабабка не ставила себе цели устроить династию учёных, пока это складывалось само собой, но Виктория при этом обладала достаточно вздорным характером и некоторым снобизмом по отношению к немагической части населения. Так что любительница обычных людей моя мама и Тамара, даже побывавшая замужем за человеком без магии не вызывали в неё особенно добрых чувств.

Впрочем, взаимно.

Вот и сейчас Тамара, опережая всех, бросилась ко мне на шею, как бы невзначай задевая Викторию плечом. Та скривила губы, но промолчала.

Если бы не Михаил, то Тамара прибыла бы среди ночи. Для неё вообще время было расплывчатым понятием.

Но с братом она чувствовала себя спокойнее, вот и ждала, пока тот вместе со всей семьёй соберётся. И правильно. С родственниками отношения у неё были натянутыми настолько, что те давно приклеили ей ярлык позора семьи.

А вот я её обожала.

Хотя бы потому, что несколько подпортила её юность своим рождением, так как из-за разницы в тринадцать лет нянчиться со мной пришлось ей. К науке в отличие от практически всей моей семьи она не тяготела. В двадцать бросила университет и уехала во Францию, где через несколько лет вышла замуж за соседа, который не имел никакого отношения к магии.

В шоке была даже моя мать. Старшие родственники и вовсе были готовы на всё, чтобы Тамара и Пьер скорее развелись.

Они действительно развелись через несколько лет, нажив в браке прекрасную девочку-полукровку, которой как раз недавно исполнилось шесть.

Вскоре после развода она вернулась в Россию, но контакт поддерживала с немногими. Я, мама, мой дядя, Жако — вот и всё. Бабка с прабабкой несколько раз, конечно, навещали Тамару с дочерью Катей, но все вместе мы ещё ни разу не собирались.

А сейчас она бросилась мне на шею, опередив и брата, и племянников, и собственную дочь, которая вообще чувствовала себя не очень уютно, и спряталась за спину своего двоюродного брата.

— Стаська! — Тамара обняла меня, её духи, в отличие от бабкиных, были лёгкими с цветочным ароматом. — Сколько лет!

— Два месяца! — мама, уже приведшая себя в порядок и выглядевшая посвежевшей, словно и не было бессонной ночи, мягко оттащила сестру от меня и прижала к себе. — Томка, с двадцати лет не меняешься!

Женщина фыркнула.

— Разумеется. Только подстриглась, стала хорошо одеваться, научилась краситься, выучила французский… — она слегка картавила.

— Связалась чёрт-те с кем, сбежала от него, — подхватила мама, но заметив, что сестра недовольно скривилась, миролюбиво улыбнулась. — Я вообще не об этом. Глаза у тебя те же. Отцовские. Только стрелки рисовать наконец научилась.

Тётка демонстративно захлопала круглыми карими глазами с длинными ресницами и замерла, увидев моего отца, который неслышно подошёл и сейчас смотрел на новоприбывших. Я отметила, что дриад в его руках не было. Либо те успели убежать, либо нет и теперь стали подопытными кроликами.

— Андрей? — недоверчиво спросила Тамара почему-то у меня и повернулась к сестре. — Серьёзно?

— Ага, — кивнула мама. — Если мяса не хватит, я его с яблоком во рту запеку.

Папа закатил глаза.

— Я не хочу отца-жаркое, — насупилась я.

— Прадед-попугай тебя не смущает.

— Вася! — не выдержал Михаил, обхватывая сестру руками.

Мама, которая на две головы была ниже его и значительно уже в плечах, казалось, утонула в его медвежьих объятиях. С трудом высвободив одну руку, она провела рукой по его коротким волосам и, задрав голову, улыбнулась. — Мишка…

Жена Михаила со свистом втянула воздух, фурией глядя на маму. Та ещё шире расплылась в улыбке.

Михаил вздохнул и, чмокнув сестру в лоб, отступил к благоверной. Жестом пригласив детей, жавшихся позади, пройти, он взял жену за руку и успокаивающе сжал её в своей. Та вздохнула и, процедив сквозь зубы «здравствуйте», замолчала.

Надо было что-то делать. Пока мои любимые родственники не начали убивать друг друга. По крайней мере нужно было обеспечить себе алиби.

— Пойдём, — я улыбнулась двоюродным братьям, сёстрам. — Помогу вам вещи разобрать.

Те, замявшись, кивнули.

Кто где разместится мы решили ещё во время ночных посиделок. Учитывать надо было сразу несколько факторов:

1) Родственники не должны поубивать друг друга

2) Они не должны разнести наш дом

3) И желательно им на нас не обидеться…

Коллективным разумом (мы подумали, и Евдокия решила) появилось следующее решение: мои двоюродные сестрёнки останавливаются в моей комнате; Тамара подселяется к маме; бабушка перемещается к Евдокии, а в её комнате обосновываются Михаил и Виктория (из-за этого были самые большие споры); в гостиной будет находиться мой отец, а единственную гостевую комнату мы решили отдать моим двоюродным братьям. В общем, больше всего повезло им и моему папе.

Ребята кстати вздохнули с облегчением, когда покинули гостиную, а я пару секунд наслаждалась тишиной. Почему пару? Потому что ровно через две секунды посыпались вопросы.

— А ты на каком курсе?

— А какие у вас тут новости?

— Ты тоже в науку пошла?