Однажды будет ветер

Зато фургон в такое время казался очень уютным. Над столом висел абажур из столовых приборов. Его нижний ряд занимали чайные ложечки, вилки и ножи, на втором висели чашки, а над ними – салфеточный хоровод. В зеркально-чистом серебре и глянце фарфора отражался свет, так что получалась вполне себе яркая люстра, хотя ламп или свечей внутри не было. Вместо них к подносу посередине крепились баночки с маслом, вареньем и медом. Конструкция была ненадежная, поэтому вешали ее только на время чаепитий и только если фургон никуда не ехал. Но мама все равно гордилась своим изобретением. Оно экономило место, и его удобно было относить в мойку, над которой тоже висел крючок.

Тем вечером папа, как всегда спокойный и элегантный без повода, читал газету и рассказывал всем новости, пока мама, как обычно веселая и взъерошенная, намазывала батон кому вареньем, кому медом, а кому сгущенкой. Но лучше всего у нее получалось намазывать саму себя: ее передник пестрел липкими пятнами всех оттенков.

– Ой! – воскликнула она, шлепнув себе на колени особенно большую малиновую каплю.

Папа с любовью посмотрел на нее и сказал:

– Ты моя сахарная палитра!

Потом вернулся к газете и устало покачал головой:

– Когда уже этого безумца поймают?

– Ты про кого? – спросил Альберт, которому не был виден заголовок статьи.

– Про принца Аскара конечно, – ответил папа слегка раздраженно. – В последнее время все новости только о нем, как будто ничего другого в мире не происходит.

– Мне так жаль этого беднягу, – вздохнула мама, прикручивая на место банки с намазками. На столе остались только чашки и блюдо с хлебом, который стремительно исчезал. – Говорят, его столкнули с лестницы в детстве, а до этого он был нормальным.

– А мне кажется, он не сумасшедший, – сказал Альберт, облизав с пальцев мед, золотисто-рыжий, как его и папины волосы. – Он уже давно эти записки с угрозами оставляет, а его не поймали до сих пор. Значит, он умный на самом деле.

– Ну, судя по его плану, все-таки нет, – возразил папа.

– Так он его раскрыл наконец-то?! Прочитай! Прочитай быстрее!

Альберт забарабанил ногами от нетерпения, и посудный абажур опасно зазвенел. Папа одарил сына воспитательным взглядом средней тяжести.

– Пожалуйста… – нехотя добавил тот.

– «Жалкие ищейки не могут даже напасть на мой след, а я уже почти достроил Ветродуй! Знайте же, что я собираюсь с его помощью заточить всех жителей Хайзе в их дома, как в тюрьмы, чтобы вы поняли, каково мне было сидеть в лечебнице, куда меня упек мой папаша! Вы все проголосовали за мою сестру, лишив меня трона, и я припомню вам это сполна!

Но будет чересчур милосердно просто дать вам смириться с судьбой. Я хочу посмотреть, как вы барахтаетесь в попытках вернуть себе прежнюю жизнь, поэтому оставлю вам единственного свободного человека. Странника, Искателя, Виндера – называйте, как угодно. Он будет скитаться по Хайзе в полном одиночестве, пытаясь вернуть вам облик людской – так я сам бродил по пустыне после побега. А я понаблюдаю со стороны, как вы медленно теряете надежду. На это у вас будет целых двести лет! Хочу, чтобы вы сполна оценили мою задумку!

Если же за два века ни одному из Странников не удастся снять проклятье, оно станет необратимым. А ему не удастся, уж поверьте! Но не потому, что это невозможно, ведь я оставлю вам подсказки, а из-за вашей гнусной натуры.

Вы не хотели видеть меня на троне? Да будет так! Я дарю вам моего папашу на веки вечные! Пусть вами правит бесполезнейший из бесполезных королей!»

– А вдруг он и правда это сделает? – с серьезным видом спросил Альберт. – Говорят, он объединился с пустынниками, а пустынники умеют кучу запрещенных штук! Может, они его научили чему-то такому?

– Он же просто блефует, милый, – улыбнулась мама. – Он хочет привлечь к себе внимание, вот и придумывает эти сказки. Король ничего подобного не допустит.

– Но он уже старый! – не унимался Альберт. – А принцесса Оливия – девчонка! Она ему противостоять не сможет!

– Ну, во-первых, принцесса Оливия тебе в бабушки годится, – сказал папа. – А во-вторых, сын мой, очень советую тебе не недооценивать женщин.

Альберт фыркнул, но спорить не стал, вспомнив, что в его семье целых две женщины и как минимум с одной из них ему пока никак не потягаться.

– А ты что думаешь? – пихнул он сестру локтем. – Если будешь столько есть – потолстеешь. Открывай рот хоть иногда, чтобы говорить, а не откусывать.

Рина злобно пнула его в ответ. Она не любила, когда ее отрывают от размышлений, а думала Рина о пустынниках. Интересно, правда ли у них есть города где-то далеко-далеко в царстве песков? Пустынников вообще-то называли колдунами, но Альберт всему придумывал свои названия, и они как-то сразу приживались в семейном кругу.