Однажды я выберу тебя

– Понимаю, – произнес Сайлас. – Делай, что хочешь, Макс. Я тебя поддержу. Даже если с Эдди не сработает. – Я попытался что-то сказать, но он поднял руку. – И даже не заговаривай о деньгах. Это не проблема.

– Для меня – да, Сай. Если я буду жить здесь, нужно установить основные правила.

Он закатил глаза, и мы направились к лифтам.

– Конечно-конечно. Возвращайся к учебе, копи кучу долгов по студенческому займу, если тебе от этого станет лучше. Я просто оплачу их все, когда мы поженимся.

Лифт открылся, и он вошел внутрь. Я так и замер за дверью. Сайлас качнул головой в мою сторону.

– Ты идешь? – Он тяжело вздохнул, протянул руку и втащил меня внутрь, и двери закрылись.

– Знаешь, ты и правда чертовски властный, – проговорил я.

Он пожал плечами и подвинулся, чтобы меня поцеловать.

– Я просто знаю, чего хочу.

– Пожениться? – спросил я, выгнув бровь.

Он фыркнул.

– Я не делаю тебе предложения, Максимилиан. Просто предсказываю будущее.

Я ухмыльнулся.

«Наше будущее».

* * *

Мы вошли внутрь. Все эти разговоры о браке вроде бы казались глупыми но, в то же время заставляли задуматься. А еще навевали желание прижаться к Сайласу и провести остаток дня, даря друг другу один сногсшибательный оргазм за другим. Но зазвонил телефон, и на экране высветился мамин номер.

– Привет, мам, – проговорил я. – Все в порядке?

– Все прекрасно, милый, – ответила она. – Ты сейчас занят?

Я взглянул на Сайласа, который в кухне открывал две бутылочки «Топо Чико» с газированной водой.

– Нет, а в чем дело?

– Ну… мы с папой хотели бы пригласить тебя на ужин в честь Дня благодарения.

– Э-э-э… мам…

– Да, глупыш, я знаю, что он был вчера, но… – Она вздохнула. – Все было неправильно, так ведь? Мы с папой согласны…

– Подожди, папа согласен?

Сайлас протянул мне бутылку, одарив любопытным взглядом.

– Да. Мы бы хотели, чтобы ты приехал сюда. Ну, чтобы все «переделать». Только ты, я и папа. Сегодня.

Пульс участился, и я сглотнул, в горле внезапно пересохло.

– Только мы?

– Рэйчел и Моррис повели своих в музей. И как бы сильно нас ни впечатлил твой друг Сайлас, мы бы хотели… Чтобы несколько часов ты провел только с нами. Что скажешь?

На глаза навернулись слезы, и сидевший на диване Сайлас весь напрягся.

– Да, звучит… отлично. – Чертовски хорошо, чтобы быть правдой. – А папа согласен?

– Это была его идея.

«Черт побери».

Я взглянул на Сайласа, качая головой.

– Ты придешь? – спросила мама.

«Вот он. Настал мой момент».

Я кивнул.

– Да, э-э… да. Сейчас приеду.

– Я так рада, – хрипло произнесла мама. – Скоро увидимся, милый.

– Да, – я отключился и безвольно уронил руку. – Они хотят, чтобы я приехал на ужин. Только я. Ни брата с сестрой, ни детей… Боже.

– Сейчас?

– Сейчас. Мама сказала, это папина идея.

Сайлас поставил бутылочку и подошел ко мне.

– Что тебе нужно? Подвезти? Дать машину? Что я могу сделать?

– Ничего, просто…

– Я буду здесь, когда ты вернешься. Или позвони мне. Напиши, если что-то не сложится, ладно? – Он крепко обнял меня. – Я буду тебя ждать.

Я облегченно вздохнул.

– Это все, что мне нужно.

* * *

Я вызвал «Убер» и поехал к родителям на Плам-стрит, что в районе Бикон-Хилл, в южной части города. В мой дом. В тот, что когда-то был моим. Снаружи дом ничуть не изменился. Он стоял на небольшой лужайке чуть в стороне от улицы, а по обеим сторонам его росли два дуба. Покрывавшую стены желтую краску недавно обновляли, но мамины желтые занавески с красными цветочками остались прежними.

Я поднялся на две ступеньки к входной двери и постучал. Проклятое сердце билось так быстро, что кровь шумела в ушах. Дверь открыла мама в оранжевом свитере и бежевых брюках. Она крепко обняла меня, и я ощутил тянувшийся из-за ее спины запах фаршированной индейки и горячего хлеба.

– Входи, милый, – проговорила она, вытирая глаза. Она взяла меня за руку. Между мной и такими простыми жестами пролегло расстояние длиной в семь лет. – Входи.

И я последовал за ней внутрь.

Меня затопили воспоминания, и те же семь лет сжались, словно мехи аккордеона. Гостиная осталась прежней. Все тот же бежевый диван, на котором я смотрел мультфильмы с утра по субботам. И ковер, на который я пролил «Кул-Эйд», хотя теперь пятно уже смылось. Деревянный кофейный столик, о который я треснулся головой, когда дурачился с Моррисом. Ему тогда было тринадцать, а мне три, и он решил, ради шутки, бросить меня на диван. И промахнулся.

На стене до сих пор висели те же самые фотографии. Даже моя, на которой я носил брекеты и играл в Малой лиге, где влюбился в Билли Стерджена. Но никто не знал об этом, и уж тем более я. Лишь чувствовал. Волновался о том, кто я и к чему может привести подобное смятение. И о возможном изгнании из этого – своего – дома.

Мама повела меня на кухню, и вновь нахлынули чувства. Узор на столешнице совсем не изменился. Все те же белые квадратики, что всегда оставались в моде, местами выкрашенные в цвет синего ириса.