Однажды мы взорвали подстанцию

   И: «Может, что-то горит?»

Мы с Петькой переглянулись, возможно, подумав об одном и том же, что нужно на это посмотреть.

   Я: «Петька, лезь на дерево, потом скажешь, что увидишь».

   П: «Ладно».

Деревья были шершавые, и, когда Петька залазил на одно из них, время от времени падали куски снега, зацепляя за собой шлейф из медленно падающей блестящей россыпи белых точечек.

   Я: «Ну че? Видно чё-нибудь?»

   П: «Да, пожар, походу».

   И: «Я же говорил!»

   Я: «Далеко? Дойти сможем?»

   П:«Сможем-то сможем, только пожар на огородах!»

   Я: «И че?»

   И: «И то, дорогу на огороды никто не чистит».

   Я: «Пошли, если не получится, обратно вернемся». Петька спустился с дерева, и мы побежали по почищенной дороге до того места, где начинаются сугробы. Остановившись, все смотрели вперед. Видимо, дорогу тут все-таки не чистили всю зиму, и сугробы были нам почти по пояс.

   П: «Ну че, пошли?»

   И: «Все равно мы уже как полчаса должны быть дома».

   Я: «Да, дома по-любому доставать с вопросами будут: где были? чё делали? почему так долго?»

   И: «Можно сказать, что задержали на кружке».

   Я: «Можно».

   П: «Пошли, мы долго же не будем, придем, посмотрим и уйдем».

   Я: «Ладно, ты первый, у тебя валенки, а у нас ботинки».

Петька, не говоря ни слова, пошел тяжелой поступью по сугробам. В начале сугробов метров двадцать почему-то даже не было наста, хоть и недавно была оттепель, а сейчас холода. После он все-таки начался, но он был не такой толстый, как мы рассчитывали. Мы прошли метров двести.

И: «Что-то мне кажется не стоит оно того».

   Я: «Чего?»

   И: «Да мы идем уже, наверно, час, а прошли всего ничего!»

   П: «Ты-то чё ноешь, я вообще первым иду».

Только Игорек хотел что-то сказать, Петька поднялся на сугроб и выпрямился.

   П: «Ну, наконец-то, парни, нормальный наст начался». Дело пошло быстрее, единственный, кто не произнес ни слова и шел за нами, был Герка. Он тоже был в валенках, и ему, как последнему, по протоптанному снегу шлось всех легче, возможно, поэтому он и помалкивал, чтобы его не заставили идти впереди.

   До огорода было еще далеко, к тому же наст, конечно, был, но время от времени он все-таки проваливался, как вдруг появилась протоптанная тропинка, мы все забежали на нее и добрались до злосчастного огорода минут за десять.

   Подходя, мы уже увидели толпу людей, которые кидали в него снежки, которые были скорее для успокоения души, что якобы они что-то все-таки пытались сделать, но не смогли. К тому же эти снежки превращались в пар еще на подлете к горящему дому. Столб огня был высокий, даже стоя далеко от него, чувствовался жар, который расплавлял рядом лежащий рассыпчатый снег и превращая его в липкий. Время от времени разлетались куски шифера, издавая хлопающий звук. Пламя было похоже на огромного монстра, готового к атаке и запертого в клетку окруженным его снегом, но от этого не менее решительного и жаждущего разорвать все на своем пути.

   Все это, конечно, было красиво и интересно, но на часах уже было около часа ночи, что здесь делала эта толпа людей в такое время, непонятно. Ладно, мы, дети, возвращающиеся с кружка, увидели зарево и из-за своего любопытства пошли посмотреть, но здесь были и старшаки, и взрослые, но всех больше меня удивило то, что здесь была и маленькая горстка стариков.

   Я: «Смотрите, здесь старики!»

   П: « И че? Думаешь, они так долго добирались, что состарились?»

   Я: «Нет, я про то, что через сугробы дедки не смогли бы пройти».

   П: «Да, может, это их дом горит!»

   Я: «Все насмотрелись и согрелись?»

Все почти в раз, но все-таки по очереди ответили «да».

   Я: «Я предлагаю пойти по той тропе, может, она выведет нас в поселок».

   И: «А может, заведет еще в большие дебри, что придем домой только под утро».

   П: «А какая разница уже во сколько придем? Сказать, что нас задержал учитель, все равно уже не получится».

   Я: «Да, надо что-то другое думать… Ну че, идем по тропе».

   П: «Идем, еще раз вас вести даже по протоптанному снегу уже не хочу».

Тропинка была узкая, поэтому мы шли колонной по одному, и ничего друг другу не говорили, было просто неудобно. Тропинка петляла, и надежда на то, что она все-таки выведет нас в поселок, мельчала с каждым шагом.

   И: «Может, все-таки обратно? Почти два часа ночи!»

   Я: «Да мы если обратно пойдем, только к утру и придем».

   П: «Вон там горит фонарь, сейчас до него дойдем и, если это не поселок, пойдем обратно».

Фонарь оказался не поселком, а теми же огородами. Между тем тропа продолжала идти вперед.

   П: «Да, теперь еще дольше идти». Петька начал разворачиваться на месте.

   Я, осмотревшись и еле узнав местность, сказал: «Подожди, я знаю это место, я здесь летом к себе на огород хожу».

   И: «И че? Далеко мы?»

   Я: «Нет, вот только через двери придется перелазить».

   П: «Все лучше, чем такой крюк делать».

Мы пошли к дверям, и наконец-то первая удача, двери были почищены, а за ними была тропа до поселка.

   Придя в поселок, первым делом мы не пошли домой, как следовало бы, а начали думать какой-то общий отмаз, как сказать родителям, почему мы возвращаемся домой в третьем часу ночи.

   Не успели мы придумать, как к нам на встречу уже шли отец Герки и мой.