Однажды на берегу океана

— Знаю, тебе это может показаться излишним, но полиция это хорошо умеет делать, — заверил он меня. — Я уверен, мы найдем Чарли до того, как они приедут, но просто на всякий случай имеет смысл их вызвать. И чем раньше они приедут, тем лучше.

— Хорошо, так и сделай, — сказала я. — Скорее.

Пчелка стояла, держа в руке мобильный телефон Лоренса. У нее были огромные испуганные глаза. А я никак не могла понять, почему она не бежит выполнять поручение Лоренса.

— Беги! — крикнула я.

Она смотрела на меня неотрывно.

— Полиция… — вымолвила она сдавленно.

Только в этот момент я сообразила. Номер. Конечно! Она не знает, по какому номеру позвонить, чтобы вызвать полицию.

— Номер 999, — подсказала я.

Пчелка не сдвинулась с места. Я никак не могла понять, в чем проблема.

—  Полиция,Сара, — проговорила она.

Я всмотрелась в ее умоляющие глаза. Она была страшно напугана. А потом, очень медленно, выражение ее лица изменилось. Взгляд ее стал твердым, решительным. Она сделала глубокий вдох и кивнула мне. Развернулась и, постепенно ускоряясь, побежала в направлении ворот. Она успела пробежать полпути, когда Лоренс вдруг прижал ладонь к губам.

— О, черт, полиция… — вырвалось у него.

— Что?

Он покачал головой:

— Да нет, ничего.

Лоренс сорвался с места и побежал в сторону зарослей рододендронов. Я вышла на середину лужайки и снова начала звать Чарли. Я звала и звала его. Утки снова начали плавать по озеру привычными кругами. В промокших джинсах мне стало холодно. Сначала я выкрикивала имя Чарли, чтобы он пришел на мой голос, как на свет маяка, а потом я словно бы пересекла еще какую-то границу и произносила имя сына только для того, чтобы слышать его, чтобы знать, что оно существует в этом мире. Я чувствовала, что у меня осталось только это имя. Я сильно охрипла, я уже могла только шептать. И я выдохнула имя Чарли.

Чарли вышел из зарослей рододендронов совсем один. Весь перемазавшийся в грязи, он шел и тащил за собой по земле свой бэтменский плащ. Я подбежала к нему, взяла на руки, прижала к себе. Я прижалась губами к его шее, я вдохнула его запах, запах соленого пота и кисловатой земли. Слезы потекли по моим щекам.

— Чарли, — прошептала я, — весь мой мир, весь мой мир…

— Отпусти, мамочка! Ты меня раздавишь!

— Где ты был?

Чарли развел руками и ответил таким тоном, словно все было проще простого:

— Ну, где же я был? В моей бэтменской пещере, конечно.

— О, Чарли! Разве ты не слышал, как мы все кричали? Ты не видел, что мы тебя ищем?

Чарли усмехнулся под маской.

— А я прятался, — сказал он.

— Почему? Почему ты не выходил? Разве ты не видел, как мы все испугались?

Мой сын обиженно насупился и опустил глаза:

— Лоренс и Пчелка ссорились и со мной не играли. Вот я и ушел в свою пещеру.

— О, Чарли. Мамочка совсем запуталась. Я такая глупая, я только о себе думала. Обещаю тебе, Чарли, я больше никогда не буду такой глупой. Ты ведь весь мой мир, понимаешь? Я никогда больше об этом не забуду. Знаешь, как много ты значишь для меня?

Чарли поднял голову и пытливо посмотрел мне в глаза. Возможности он не упустил.

— Можно мне мороженое? — осведомился он.

Я крепко обняла сына, и его теплое, усталое дыхание коснулось моей шеи.

11

Полицейские приехали через пятнадцать минут. Их было трое. Медленно подъехала серебристая машина с яркими синими и оранжевыми полосками по бокам и длинной светящейся планкой наверху. Они подъехали по грунтовой дороге прямо к воротам «Плантации Изабеллы», где я стояла. Вышли из машины и надели шлемы. На полицейских были белые рубашки с короткими рукавами и толстые черные жилеты с черными и белыми полосками. На этих жилетах было множество карманов, а в этих карманах лежали рации, наручники, полицейские жетоны и еще какие-то вещи, названий которых я не знала. Я подумала: «Это понравилось бы Чарли. У этих полицейских всяких штучек больше, чем у Бэтмена».

Если бы я рассказывала эту историю девушкам из своей родной деревни, мне пришлось бы объяснять им, что полисмены в Соединенном Королевстве не носят оружия.

— Неужели они без пистолетов?

— Без пистолетов.

— Как же это так? Таскают с собой столько всяких штук, а самое главное забывают? А как же они стреляют в плохих людей?

— Они не стреляют в плохих людей. Если они начинают стрелять, у них потом бывают неприятности.

— Да ну? В этом королевстве все вверх тормашками! Девушки там могут всем показывать свои сиськи, а полицейские не могут показать свое оружие.

А я кивнула бы и сказала:

— Мне очень многое было непонятно в этой стране.

Полицейские хлопнули дверцами машины. Я поежилась. Когда ты беженка, ты приучаешься обращать внимание на двери и дверцы. На то, что они открыты. На то, что они закрыты. На особенные звуки, которые они издают. На то, по какую сторону от них ты находишься.