Однажды. Не ты. Не я

Я успела забыть о неудачной шутке, но от слов Анри стало обидно. Меня не должно волновать его мнение и не волнует. Совсем. Нисколько. Только почему-то никак не сглотнуть тупую боль в горле.

Так мы и танцевали. Как два столба, кружащихся на месте. Застывшие позы, неприязненные взгляды. А танец всё тянулся, намекал на упущенные возможности. Вокруг нас мужчины бесстыдно лапали женские талии и бёдра, женщины в ответ приникали к мускулистым телам партнёров. А каждое наше случайное касание вызывало недовольные гримасы у обоих.

– Зачем вам долина Северных озёр? – вдруг спросил Анри.

– Устрою там приют для грубых шантажисток.

Он улыбнулся. Морщинки вокруг глаз намекнули на доброту, на чувство юмора, но быстро превратились в холодный прищур.

Поклонившись, он отвёл меня к Клетусу.

А я воспользовалась тем, что на меня никто не обращал внимания, и поспешила в единственное место, способное подарить покой моей душе – туда, где находился дневник. В павильон.

Клетус согласился на показ дневника народу Шиана, так как хотел, чтобы в столице активно гадали о содержании записей богини. Однако защита дневника требовала немалых усилий. В павильоне установили дополнительную магическую защиту, повсюду сновали люди Клетуса и Дионизия. Переводить приходилось прямо в павильоне в перерывы и в конце дня. Заодно я осматривала здание и знакомилась с охраной, так как надеялась найти способ похитить дневник.

Набрав код магической защиты, охранник достал дневник. Я разложила инструменты на столике у окна, провела ладонью по кожаному переплёту и забыла о тревогах и печалях. Внутри меня просыпались эмоции, нарастали волной, как случалось всякий раз, когда я бралась за перевод. Как будто тоска и любовь Алали стали моими, как будто пропитавшая дневник божественная магия дала мне доступ к чувствам богини. Дневник проверили опытные маги и не нашли никакой магии. Однако способны ли они почувствовать всю магию Алали? Вспомнилось, как я приехала в Истензию, впервые села за перевод и… пропала. Хватило одной страницы. Символы шокировали меня, как меткий удар в горло.

Нож и скрученная вокруг него спираль

Движение

Сердце

Я

Твёрдость

Нож

Камень

Море

Берег

Смерть

Воздух

Гортань

Далее шли пять символов, связанных вместе, над которыми я трудилась почти два часа. Они означали исцеление.

Дальше шла жажда

Вода

Слово

Ненависть. Нет, скорее злоба.

Огонь

Сердце

Я

Снова огонь

Далее десять символов, соединённых по кругу и сходящихся в центре. Мужчина.

Вам это кажется бессмыслицей? Теперь вы понимаете, почему переводчиков с древнеарисийского почти не осталось? Попробуй такое перевести! Всё дело в линиях, углах наклона, соединениях. Это мучительный труд, однако, когда уловишь смысл написанного, тебя охватывает неописуемый восторг.

Алали написала эти строки, страдая от невозможности союза с простым смертным рыбаком. Она пряталась на берегу озера и наблюдала за ним. Другие творцы обвинили Алали в беспечности и глупости, зло посмеялись над ней. Но, как это часто бывает, страдания только усиливают любовь.

Вот он, мой перевод.

Вырежу тебя

Сердцем,

Из камня выточу.

Вынесу на берег

Бездыханного,

Вылечу.

Выпью слова

Злые,

Сердцем выгорю.

Снова и снова

Тебя

Выберу.

По миру пойду

Немой,

Босой.

Сотни лет отдам

За день

С тобой.

Вот так преображаются символы. Линии, завитки, углы наклона – всё это складывается в щемящую красоту образа, в вихрь душевного порыва. Это не обычные стихи. Не слушайте их как музыку, не ищите строгих рифм. Каждый символ языка Алали – это картина. Чувство. Вспышка боли. Без правил, без ограничений. В символах Алали видна больная душа.

Однажды в детстве я увидела такой перевод – и пропала. Другого пути для меня не было, как только учить древний язык богов.

В нём геометрия слова.

Геометрия человеческих чувств.

В дневнике Алали – геометрия любви.

***

На следующий день после длительных переговоров монархи вышли из кабинета злые и усталые. Клетус немедленно вызвал меня к себе.

Листая мой фальшивый перевод, он задумчиво хмурился.

– Даже если Алали подарила благословение Дионизию, она не рассказала ему о содержании дневника, это точно. Но я почти уверен, что он соврал о благословении, а лилия ничего не доказывает. Дионизий упёрся, что хочет прочитать перевод, дескать моего пересказа ему мало, но мы этого ожидали. Он настаивает, чтобы ты принесла перевод и ответила на его вопросы. Отнесёшь ему текст, только добавим в него кое-что…

Хмурясь, он отмечал места, где в текст перевода следовало добавить негодующие замечания в адрес Дионизия. Фальшивые замечания в мой фальшивый перевод.

– Вы не боитесь, что Алали рассердится на вас за искажение правды? – не сдержалась я. Хотя, конечно, кто бы говорил. Интересно узнать, на кого богиня рассердится сильнее, на меня или на Клетуса?

Император не оторвал взгляда от рукописи, только махнул рукой.