Однажды ночью в августе

Он был счастлив настолько, насколько может быть счастлив человек, потерявший любовь всей своей жизни. По крайней мере, она не ушла к другому, и осознание этого приносило Манолису облегчение. Ревностью отличался не только его двоюродный брат, но и сама Анна, если уж на то пошло. И самому Манолису приходилось признать, что и он убил бы любого, вставшего между ним и его любимой. Теперь он редко доставал из ящика фотографию с крестин. Ему не хотелось вновь смотреть на Андреаса, да и на себя тоже. С того дня, когда был сделан снимок, он, Манолис, так сильно изменился… Поэтому фотография просто лежала в конверте вместе с газетными вырезками о судебном процессе.

Что ж, если в жизни Манолиса пока не находилось места для любви, то Агати была полностью поглощена этим чувством.

– Может, мы даже поженимся, – как-то раз обронила она в его присутствии. – Было бы здорово, правда? Скромная церемония, а после – ужин в каком-нибудь хорошем месте. Я даже платье себе уже присмотрела…

Манолис не мог представить свою хозяйку в белом, но Агати казалась настроенной вполне решительно. Прежде она замужем не была и сейчас хотела этого больше всего на свете. Пусть ей разбивали сердце в прошлом, но все-таки не разбили полностью! Кусочки сердца Агати были аккуратно склеены вместе, словно части ее фарфоровых фигурок.

Ставрос теперь проводил с Агати почти каждую ночь, а по утрам они вместе с Манолисом шли от пансиона на верфи. По пути заходили в какое-нибудь кафе, чтобы выпить чашку очень крепкого кофе. Прежде Ставрос был одним из самых замкнутых членов команды, но со временем стал немного разговорчивее.

Каждые выходные Агати, Ставрос, Манолис и Элли вчетвером ходили в кино на новый фильм. Агати и Ставрос весь сеанс сидели, держась за руки. И иногда в темноте кинозала даже раздавался звук поцелуя.

Киноиндустрия процветала, и каждый месяц в Пирее открывался новый кинотеатр. В эту субботу они пошли на новую романтическую комедию с красавицей Дженни Карези в главной роли. Агати любила ее и как певицу, и как актрису, а потому с нетерпением ждала выхода фильма.

Каждый раз, когда после сеанса они шли выпить кофе и полакомиться глико – чем-нибудь сладким, Манолису хотелось спрятаться от взгляда Элли, в котором ясно читалось обожание. Однако мужчина не сердился на девушку и обращался с ней как с собственной дочерью. Тем утром Агати попыталась утешить Манолиса:

– Она вырастет из этих чувств, вот увидишь. Первая любовь всегда будит в девочках очень сильные эмоции.

Манолис надеялся, что Агати окажется права. И во всяком случае, привязанность Элли никак не поощрял.

Он очень радовался за свою квартирную хозяйку и Ставроса, но очень сомневался в том, что сам сможет испытать нечто подобное. Сама идея любви ему претила, и он был убежден, что больше никогда не полюбит так же глубоко и сильно.

– Он самый милый человек из всех, кого я когда-либо знала, – потрепав Ставроса за щеку, промурлыкала Агати, когда после сеанса они зашли перекусить в кафе. – Он такой же сладкий, как это мороженое.

Ставрос улыбнулся и взял Агати за руку.

Элли смутилась и покраснела. Ну какая любовь может быть между такими пожилыми людьми! Ее тетя и Ставрос казались ей слишком старыми для подобных нежностей, и то, что они открыто выражали свои чувства, заставляло Элли их стыдиться.

– Прошло больше двадцати лет, – продолжила Агати, совершенно не смущаясь присутствием Ставроса, – с тех пор, как я любила в последний раз. И когда те отношения закончились, я поклялась себе: больше никогда! – Она ударила по столу свободной рукой так сильно, что стаканчики с мороженым подпрыгнули. – Говорю вам, все так и было! Больше никогда! Именно это я и сказала.

Пара за соседним столиком неодобрительно покосилась в ее сторону. Агати говорила довольно громко, к тому же сегодня она надела яркое платье и выбрала резкие духи – такую женщину при всем желании было очень трудно игнорировать.

– А потом я встречаю его! Этого милого красавца-мужчину! Он – моя мечта, которая стала явью.

Ставрос казался смущенным. Он не был красив и знал это. Он нежно поцеловал руку своей возлюбленной, и тогда Агати взяла его руку и тоже поцеловала.

– Вы прямо голубки, – поддразнил их Манолис. – Из вас вышла отличная пара, должен признать.

Элли была готова провалиться сквозь землю, и Манолис, заметив это, тут же попросил счет. И все же в счастье Агати и Ставроса было что-то очень милое его сердцу, несмотря на то что эта идиллия заставляла Элли ерзать на стуле.

– Однажды, моя маленькая девочка, ты поймешь, – сказала ей Агати, – что любовь случается не только в молодости.

Ранним утром следующего дня, когда последние пьяницы разбрелись по домам, под окнами пансиона поднялась невообразимая суматоха. Какая-то женщина вдруг принялась колотить в дверь, вопя во всю глотку. Поскольку на дворе стоял май, окна почти всех комнат были открыты. Шум и крики разбудили не только Манолиса, но и других постояльцев Агати, а также тех, кто жил в соседних домах.