Однажды орел…

У большого стола из красного дерева — куда более величественного, чем стол мистера Торнтона, — с ножками, сделанными в форме львиных лап, вмонтированных в стеклянные подставки, находились трое мужчин. На столе, по одной на каждом конце, стояли две сверкающие начищенной медью полоскательницы. Два человека сидели в креслах, а третий стоял позади стола и водил карандашом по большой карте, испещренной пересекающимися линиями и какими-то светло-синими и желтыми пятнами и кружочками. Все трое были без пиджаков, в рубашках с закатанными до локтей рукавами. Все курили тонкие дешевые сигары. Окна были открыты, но в комнате висели голубые облачка сигарного дыма.

Мужчина, стоявший позади стола, был высокого роста, широкоплечий, с густыми черными бровями и суровым грубым лицом, словно высеченным из плохо обработанного крупнозернистого камня. Сэм Дэмон узнал его сразу. Год назад в Уолт-Уитмене появились плакаты с его портретом, к тому же член палаты представителей Буллин останавливался однажды в гостинице «Грэнд вестерн». Сэм поселил его тогда в четырнадцатом номере, лучшем из одиночных.

— Конгрессмен Буллин? — спросил он, обращаясь к стоившему за столом.

Человек с грубым лицом поднял голову и раздраженно посмотрел на Сэма.

— В чем дело, молодой человек?

— Мне хотелось бы поговорить с вами относительно рекомендации в Вест-Пойнт.^[2]

— Гм! Я очень занят сейчас. Иди и переговори с мисс Миллнер.

— Я уже говорил с ней, сэр. Но она некоторое время назад вышла из конторы, а мне нужно успеть на обратный поезд в Уолт-Уитмен в три сорок семь, иначе я опоздаю на работу сегодня вечером.

Мет Буллин обменялся взглядом с двумя другими мужчинами, затем выпятил нижнюю губу и бросил карандаш на лежавшую перед ним карту. Его лицо было по-прежнему непроницаемым, ничего не выражающим.

— Твоя фамилия, сынок?

— Сэмюел Дэмон.

— И ты хочешь поступить в Вест-Пойнт? Да?

— Да, сэр.

— Ты один из сыновей Альберта Дэмона?

— Нет, сэр. Это мой дядя, он живет в Шеридан-Форксе. Моим отцом был Карл Дэмон. Он умер несколько лет назад.

— О да, да! Я помню.

— Мой отец и дядя никогда не дружили. — Сказав это, Сэм почувствовал себя неловко и быстро добавил: — Я не думал, что вы знаете моего дядю Альберта.

— Я знаю многое, о чем люди и не предполагают, — сказал Мет Буллин. Один из двух других мужчин при этих словах негромко засмеялся. — Это одна из моих обязанностей. Альберт Дэмон голосовал за демократов, так ведь?

Сэм медлил с ответом. В комнате сразу установилась тишина. Оба сидевшие по сторонам стола вопросительно повернулись к нему.

— Да, сэр, — ответил он. — Мой отец тоже голосовал за демократов.

Мет Буллин откусил кончик сигары, наклонился вперед и оперся руками о стол.

— Сколько тебе лет, сынок?

— Восемнадцать.

— О, тебе еще многому надо учиться. — Он снова взял карандаш и начал стучать им по плотной бумаге карты. — Вот что, дорогой, выложи-ка мне три веских аргумента в пользу того, что я должен рекомендовать племянника человека, который всегда голосовал против меня, рекомендовать в военное училище Соединенных Штатов в Вест-Пойнте на реке Гудзон.

Сэм перевел руки за спину и крепко сжал кисти. Все трое смотрели на него вопросительно. Лицо конгрессмена было особенно сердитым. Сэм заговорил тихим голосом:

— Мистер Буллин, если я буду служить своей стране в качестве солдата, то я намерен служить ей не как демократ и не как республиканец, а как американец. До последней капли крови.

Выражение лица Мета Буллина оставалось неизменным.

— Хорошо. Второй.

— Второй, — повторил за ним Сим. — Я самостоятельный человек и имею собственное мнение, а не мнение своего отца или дяди. Правда, я еще не имею права голосовать, но, когда такое право будет дано мне, я проголосую за лучшего человека, независимо от его принадлежности к той или другой партии. Это я могу твердо обещать вам, сэр.

Веки конгрессмена слегка задрожали.

— Недурно. Третий.

— Третий… — повторил Сэм Дэмон, еще не представляя себе, что он скажет. — В-третьих, потому, что я вполне заслуживаю быть рекомендованным в Вест-Пойнт.

На лице Мета Буллина появилось выражение крайнего удивления. Он снова бросил карандаш на карту.

— Это довольно общее заявление. Ты можешь чем-нибудь подтвердить свои слова?

— Да.

— Чем же именно?

— Испытайте меня, сэр. Я знаю, что, кого бы вы ни выставили против меня, я буду первым и в ходьбе, и в борьбе, и в стрельбе, и по сообразительности. К тому же я знаю военную истерию.

Мет Буллин пристально смотрел на Сэма.

— Не слишком ли ты уверен в себе для твоих лет, молодой человек?

В разговор неожиданно вмешался мужчина с рыжеватыми волосами и большим красным носом — тот, что приглушенно хихикнул, когда говорили о дяде Альберте:

— Ты поосторожнее с ним, Мет. Это тот парень, который одним ударом нокаутировал верзилу Тима Райли и при этом даже не повредил себе рук.

Буллин вынул изо рта сигару.

— В самом деле? Кто тебе сказал об этом?