Однажды орел…

Снова подул ветер, пыль закружилась в воздухе маленькими смерчами и понеслась над бейсбольным полем от первой базы к третьей. Сэм Дэмон прикрыл лицо и глаза перчаткой. Когда пыль пронесло, сержант Кинзельман — закадычные друзья называли его Неуклюжим — набрал в легкие воздух, медленно отвел руку назад и бросил мяч. Бьющий, капрал Хэссолт, сильно ударил, но мяч закувыркался как тяжелый булыжник в правую часть поля. Там его перехватил Мэйсон и бросил сторожу второй базы, чтобы задержать бегущего игрока. В группе солдат, толпившихся у плохих линий, послышались оживленные возгласы. Сержант Меррик, капитан команды второй роты, занимавший место советчика у третьей базы, закричал:

— Неуклюжий выдыхается, он бросает очень высоко!..

Далеко-далеко, у самого горизонта, на расстоянии около ста миль, словно огромные звери, маячили горы, окруженные со всех сторон бескрайними равнинами. Гарнизон представлял собой маленькую группу глинобитных домиков и бараков на небольшой возвышенности позади бейсбольного поля. Сэм Дэмон посмотрел на беспорядочно разбросанные домики и казармы, развевающийся на флагштоке флаг, перемещающееся облако пыли от одинокого всадника, скачущего со стороны Валверди. Он все еще испытывал некоторое удивление, вызванное той цепью событий, которые привели его сюда в форт Барли, в бескрайнюю пустыпю на границе с Мексикой…

По прошествии нескольких недель он еще раз ездил в Линкольн для сдачи вступительных экзаменов в Вест-Пойнт. Сэм был уверен, что экзамены сдал. Однажды, когда он вернулся домой после того, как помог Фрицу Клаузену в уборке сена, мать вручила ему длинный конверт. Сердце Сэма резко забилось, он опустил глаза.

— Письмо выглядит очень важным, — проницательно заметила Китти Дэмон.

— Да, — согласился дядя Билл. — Я не удержался от того, чтобы не взглянуть на обратный адрес.

— Это нехорошая манера, Билли.

— Ты думаешь? Может быть. У Буллина дела, видно, неважные, раз он начинает вербовать сосунков. С приходом Вильсона все они там, как огня, боятся кровавой революции.

Сэм присел на скамейку, вскрыл конверт и быстро пробежал глазами по строкам письма. Оно было кратким и ясным. Экзамены он сдал на «отлично». Основной кандидат тоже сдал, но он, Буллин, рад сообщить Сэму, что на следующий год Сэм наверняка будет рекомендован как основной кандидат. Буллин передавал Сэму свои наилучшие пожелания. На следующий год! Сэм тщательно сложил письмо вчетверо. После той встречи с Буллином, экзаменов, обнадеживающих переживаний, после мечтаний об открывающихся возможностях оттяжка на год была подобна поражению, жестоким ударом. Ждать целый год! Но на лице Сэма не появилось ни малейшего следа огорчения. Раз так произошло, значит, так тому и быть. Сом почувствовал, что все смотрят на него.

— Ничего особенного, — сказал он невозмутимо и вложил письмо обратно в конверт. — Это по поводу моей маленькой идеи.

Дядя Билл засмеялся:

— Мет Буллин пытается сделать из тебя мелкого грязного политикана, да? Потому-то ты и ездил несколько раз в Линкольн?

— О, нет, — ответил Сэм спокойно. — Нет, я был там по совершенно иному делу. — он улыбнулся, — Просто пока оно мне не удалось.

— Слава богу, что не удалось, — сказал Билл Хэнлон. — Было бы грешно и стыдно, если бы ты спутался с этой кучкой хвастливых проходимцев, да еще в такие молодые годы! — Он поскреб подбородок ногтем большого пальца. — Должен сказать тебе, Сэм, это совсем не по-Хэнлоновски — скрывать от других такие вещи.

— Оставь его, Билли, — вмешалась Китти Дэмон. — Он достаточно взрослый и знает, что ему нужно. Тебе ведь не известно, зачем он ездил.

— Достаточно взрослый? Да и восемнадцать лет — это еще не оперившийся гусенок.

— Никакой я тебе не гусенок, — решительно ответил Сэм. Держа письмо в руке, он поднялся со скамейки.

— Это все относится к его тайным планам совершить что-то из ряда вон выходящее, — вставила Пег, лукаво улыбаясь. — Честное слово, я никогда еще не встречала таких скрытных людей.

— Оставь его в покое, Пег, — повторила мать Сэма. Взгляд ее проницательных голубых глаз на секунду задержался на лице Сэма. Он был уверен, что мать уловила его горькое разочарование. Сэм молча поднялся по лестнице в свою комнату.