Эванджелина не могла достаточно быстро перелистнуть на страницу 186. Мало того, что в любовном зелье упоминалось губительное масло, так еще и говорилось о том, что одним из побочных эффектов является испорченный день свадьбы. Еще одно доказательство вины Марисоль.
Эванджелина, может, и была виновна в первой неудачной свадьбе Марисоль, но Джекс неоднократно заверял, что нападение волка, предотвратившее вторую попытку пожениться, не было его рук делом. И Эванджелина, в конце концов, была склонна ему верить. Нападение на Люка, должно быть, было платой за любовное заклинание Марисоль.
Эванджелина снова посмотрела на Джекса, растянувшегося поперек дивана, и она подумала, не ошибалась ли она и в других вещах.
Но у нее еще будет время расспросить Джекса. Сейчас единственное, что ей нужно было сделать, это сварить лекарство, упомянутое в книге.
48
Когда зелье было готово, наступили сумерки. Джекс по-прежнему спал, развалившись на диване, как будто годами этого не делал.
– Джекс. – Эванджелина потрясла его за плечо, но он лишь шевельнул своей золотоволосой головой, только чтобы поглубже зарыться в подушку. Она встряхнула его еще раз. Эванджелина думала, что Джекс уже проснулся. Но, возможно, он нуждался в отдыхе: она не думала, что он вообще спал в ту ночь, когда ее отравили. Должно быть, он был измотан еще до посещения мавзолея.
И, возможно, ей лучше позволить ему отдохнуть. Эванджелина сомневалась, что с энтузиазмом воспримет ее план.
Эванджелина знала, что он не хотел бы, чтобы она возвращалась в Волчью Усадьбу, и, вероятно, не стал бы доверять ее зелью. Хотя она гордилась своей работой. Землю она соскребла со своих сапог. Воду получила, собрав снег с улицы и растопив его у камина. Раздробленные кости мертвецов оказались непростой задачей. В кабинете Джекса она не обнаружила никаких скелетов, но нашла мертвого паука. Что касается крови, Эванджелина подумывала позаимствовать несколько капель у Джекса, поскольку он явно обладал мощной магией. Но Джекс был так далек от честности, что Эванджелина засомневалась, не принесет ли его магическая кровь больше вреда, чем пользы. Она решила, что ее кровь должна подойти. Она достаточно хорошо справлялась с открытием замков и, как надеялась Эванджелина, поможет снять заклинание.
После этого она перелила получившуюся смесь в один из флаконов «Фантастических душистых вод Фортуны», надеясь, что напиток окажется для Тиберия таким же соблазнительным, как и для нее. Затем завернула флакон в бумагу.
Теперь ей оставалось только написать Джексу записку.
Эванджелина не знала, почему она подписалась именно так. Она почувствовала себя глупо, как только сделала это. Но ей не хотелось тратить время на переписывание.
Может быть, если ей очень повезет, Джекс никогда не увидит записку. Если все пройдет как задумано, она войдет и выйдет из Волчьей Усадьбы еще до того, как Джекс проснется. Эванджелина едва не рассмеялась при мысли, что все пройдет согласно плану. Но оставался шанс, что так и случится.
План был прост.
Она проникнет в Волчью Усадьбу через те же потайные ходы, через которые выбиралась на встречу с Джексом. Затем оставит противоядие от любовного зелья в покоях Тиберия, где он обязательно найдет его и, если повезет, захочет выпить.
Если противоядие сработает, Тиберий исцелится, и коварство Марисоль раскроется перед ним, как и перед Люком.
Если противоядие не подействует, это докажет невиновность Марисоль, а убийца по-прежнему будет на свободе.
А если Эванджелину поймают во время доставки противоядия, то убийцу никогда не найдут – потому что в убийстве обвинят ее.
49
Эванджелина не была напугана. Она была в ужасе. Прерывистое дыхание дрожащими облачками белого пара срывалось с ее губ, когда она добралась окраины Волчьей Усадьбы и взглянула на ее белоснежные камни и остроконечные крыши башен. В течение одного леденящего душу мгновения Эванджелина не могла пошевелиться. Все тело напряглось от воспоминаний об Аполлоне. Как он взобрался по этим стенам, чтобы попасть в ее покои, а затем обнимал всю ночь. Она все еще видела его широкую улыбку в день их свадьбы и боль от разбитого сердца в ту ночь, когда умер.
Выдохнув еще одно облачко белого пара, она заставила свои ноги двигаться.
Шаг.
Вдох.
Пригнуться.
Подбежать к потайной двери.
Уколоть палец.
Открыть дверь.
Войти.
Она старалась шаг за шагом продвигаться вперед и не думать о том, что коридоры Волчьей Усадьбы оказались шире и светлее, чем она помнила, и что любой, кто войдет внутрь, обязательно заметит ее, мечущуюся по сторонам, точно запуганная мышь. К счастью, большинство обитателей Волчьей Усадьбы в данный момент наслаждались вечерней трапезой, и ей нужно было, чтобы так продолжалось и дальше.
Эванджелина почти приблизилась к своей старой спальне, рядом с бывшей комнатой Тиберия, отчаянно надеясь, что он использовал сейчас те же самые покои.
Ее ладони стали влажными от пота, из-за чего было трудно снять перчатку и обнажить пальцы, когда она добралась до двери, которую нужно было открыть.
Еще одна капля крови.
Еще один отпертый замок.