Однажды в Челябинске. Книга первая

— Да, никудышная у меня жизнь, мало чего в ней хорошего: одна серость да уныние. И ведь я же не хотел делать чего-то неправильного… И вот результат моего безрассудства. Зачем тогда жить, если мое жалкое существование и настоящей жизнью назвать трудно? — произнес Вольский.

— Наверняка ты уже понял, что жизнь надо ценить за то, что она есть, а оскорблять и сомневаться в ней никто не имеет ни малейшего права. Потому что это величайший дар, за пренебрежение которым предусмотрены серьезные последствия.

— Это и было моей главной ошибкой — я много сомневался. А всего-то надо было жить, невзирая ни на какие трудности.

— Если не научишься ценить то, что есть — никогда не станешь счастливым. Ценить надо не только что-либо большое и важное, но и самое маленькое и незаметное, — казалось, что Фантом был то за белых, то за красных. — Важно все: каждая мелочь, каждое действие, каждая мысль, каждая минута и секунда прожитого. Совокупность этих мелочей и есть жизнь, и, как видишь, мелочи играют огромную роль в людском существовании, а иногда — в твоем случае — могут сыграть злую шутку с человеком: на них ведь никто не обращает внимания, а они вон что творят… иногда даже убивают. Вся жизнь состоит из мыслей — как из молекул. Имеющие впоследствии огромное значение мысли всегда просты по своей сути. Ведь так просто сослаться на сложность, которая на самом деле коварна, двулична и обманчива. Просят и жалуются слабаки, а сильные терпят, идут и добиваются цели.

— Но ведь в жизни было и хорошее, — понадеялся Илья.

— Это да. Но на фоне мыслей и событий последних месяцев ты сам затмил все хорошее в себе; твое хорошее по сравнению со всем плохим — просто ничто. Надо уметь наслаждаться минутой счастья — второй такой может и не представиться.

— Что ж, поживу — увижу, доживу — узнаю, выживу — учту, — заключил Илья.

— Ага, но к прелестям земной жизни еще необходимо вернуться, так что главная ступень — здесь и сейчас. В твое нынешнее состояние люди впадают именно тогда, когда находятся на перепутье. На данный момент у тебя много мыслей о смерти, поэтому я имею право поддержать и их. Тебе в сотни раз труднее — не всем под силу за несколько минут уговорить себя жить. Многие на этом моменте уже давно концы отдали.

— Я смогу…

— Довольно амбициозное заявление. В тебе-то я не сомневаюсь, но готов ли мир, готовы ли остальные к твоему возвращению?

— Не понял? Я же сознание потерял всего лишь на минуту — к чему им готовиться?