Однажды, в давние времена…

Из двери часовни появился Павел, забрал у него кольца и опять скрылся внутри — они с «Лоренцо» возились там уже минут двадцать, если не все полчаса. Кольца были старые и какой-то совсем низкой пробы, оставшиеся от Катиных бабки с дедом. На новые у них просто не было денег… Андрей бросил последний взгляд на могилу и отвернулся к озеру. Катя с Наташей хихикали о чём-то в сторонке, поглядывая за резвящейся неподалёку Ксанкой. Судя по суетливым движениям, непоседа пыталась ловить кого-то в высокой траве… Сегодня его невеста казалась ему ещё красивее, чем обычно — в расшитой узорами блузке, по спине веером рассыпались разноцветные ленты… Но так ведь оно, наверно, и должно быть…

— Сергей Анатольевич, я не могла поверить своим глазам. Андрей всегда был таким тихоней — в отношениях с девушками, я имею в виду.

— Да что вы говорите, Виктория Леонидовна. А мне он тогда совсем другим показался…

Белка предусмотрительно отвела своего собеседника подальше, но неверно выбрала направление — и слабый летний ветерок доносил обрывки их разговора.

— И что, никто не догадывался даже?

— Ну как вам сказать… Многие, я думаю, подозревали что-то: такая зацикленность друг на друге. Но без каких-то более веских оснований…

Сплетники, подумал он. Маме родной косточки перемоют, в порядке светского трёпа. Однако, выходит, не так уж и мастерски они конспирировались, как сами думали… «Кузнецов, опять у тебя музыка допоздна играла. Сколько можно повторять?» — «Извините, Катерина Максимовна, зачитался…»

Наконец, всех позвали внутрь… Слабые огоньки лампадок перед иконами, чуть колышущиеся по стенам полутени от двух расписанных серебряной краской свечей… Полузабытый, откуда-то из детства, когда бабушка брала его с собой в церковь, запах ладана… И это новое, странное ощущение холодного металла на безымянном пальце правой руки. К которому он, наверно, привыкнет скоро настолько, что перестанет замечать совсем… Андрей скосил глаза на Катю. Его почти уже жена, казалось, тоже была зачарована этим древним таинством. Взгляд отрешённый, как на ликах православных святых… Умеют же попы обставить всё так, чтобы запомнилось на всю жизнь…

С застеленного расшитым рушником стола «Лоренцо» поднял первую из двух изукрашенных самоцветами корон.

— Вінчається раб Божий Андрій рабі Божої Катерині в ім’я Отця, і Сина, і Святого Духа. Амінь…

Shikata ga nai

Под спокойной, лишь изредка вздрагивающей от стремительных прыжков водомерок поверхностью озера лениво шевелили плавниками две рыбы. Катя рассеянно следила за их безмолвным танцем, сидя у самого берега, в редкой тени склонившейся к воде липы. Карпы. Koi. Пусть и не цветные, самые обыкновенные…

— Паша, ну тебя только за смертью посылать!

Она оглянулась на Наташин голос. Откомандированный за провиантом Павел Алексеевич вернулся из деревни с сеткой овощей, трёхлитровой банкой домашнего кваса и толстенным, в четыре пальца, шматом сала.

— Зранку ще бігало, — известил он присутствующих с такой гордостью, будто собственноручно бедную свинку зарезал. — Та й найголовніше… — из кармана брюк была благоговейно извлечена заткнутая скрученной бумажкой поллитровка, в которой плескалась мутная беловатая жидкость.

— А вот без этого, Паша, вполне можно было и обойтись.

— Наталко, та що ж це за весілля, без справжньої козацької горілки?

Весілля… Катя вспомнила, как представляла себе когда-то свою будущую свадьбу — давно ещё, когда бабушка читала ей перед сном «Золушку». И как плакала потом, узнав, что сейчас такого больше не бывает… А позже, в школе, это был шикарный дворец бракосочетаний из какого-то фильма, марш Мендельсона и открытая белая «Чайка» во главе растянувшегося на квартал кортежа… Но в какой-то момент она перестала думать о подобных вещах вообще. Какая, в сущности, разница. Не в пышных же торжествах дело… И не в сегодняшних заунывных песнопениях, если уж на то пошло. Пока отец Николай читал свои молитвы, мысли её витали далеко-далеко… Неяркий, лишь подчёркивающий полумрак номера свет торшера. Вино, фрукты на столе… И рука Андрея, коснувшаяся вдруг её плеча — от чего сердце забилось так, словно собралось выскочить из груди…

Она бросила в воду камешек и рыбы уплыли. Пора перебазироваться к «столу»…

— Внимание… тост, — Сергей Анатольевич церемониально поднял наполненный самогоном бумажный стаканчик. — За молодых! Господа гусары, локоть на уровне эполета… До дна!

Ну и гадость же эта ваша «горілка», Павел Алексеевич!

— Горько!!!

Вот тут уж не возразишь. «Гусары», называется. Дам бы пожалели… Прежде чем целоваться, Катя кинулась заедать обжигающий глоток чёрной ржаной горбушкой с салом и зелёным луком…

Вечером их проводила на вокзал Белка, полностью освоившаяся уже с ролью лучшей подруги. И слегка разочарованная известием, что в ближайшие лет пять услуги крёстной от неё вряд ли потребуются…