Однажды, в галактике Альдазар

Родас поймал себя на том, что ухмыляется. И что планирует грядущие исследования на тему “секс на рабочем столе”. И начал размышлять о смене ролей…

Безмятежное выражение на лицо удалось вернуть только усилием воли.

Всё же, Кат что-то непоправимо сломала в нём. Или всё же поставила на место?..

— Вот именно! — прошипел Фобос. — Я не хочу знать, Эрос! И, для протокола: я планирую запретить в Коалиции плюшевых медведей. Они официально губительны для психики.

— Мне стоит подготовить соответствующий законопроект? — тут же оживился старший правительственный секретарь, ари Э-П-12. Был он Эймом категории “призрак”, и с чувством юмора у него, как и у всей линейки, дела обстояли очень не очень. Собственно, единственным известным Эймом, у которого нечто вроде чувства юмора было в наличии, был Э-С-20, он же Джакомо Малатеста. Учётные называли этого уникума медицинским курьёзом и изо всех сил мечтали его исследовать. Увы им, всё, что они могли исследовать пока что — ответное послание Деймоса, подробно раскрывающего все подробности той интересной личной жизни, которая у этих учёных начнётся, если они “протянут свои грабли к наивному и ранимому существу с кризисом самоидентификации” (в данном случае цитата). Родас лично ознакомился со списком предполагаемых интимных приключений учёных и должен был признать: если бы с ним проделали нечто подобное, чисто физически ему едва ли осталось бы, чего по жизни опасаться.

Впрочем, Родасу не надо было проводить исследования, чтобы понимать: с Деймосом рядом даже у Эйма не будет особенных вариантов — тут или заряд бластера в висок, или спешно отрастить себе чувство юмора. Третьего не дано.

— Да, так и запишите, — выдал Фобос. — Плюшевые медведи запрещены.

— Ну это даже не смешно… — пробормотала ори Анжелика. — Он же принимает это всерьёз!

— А я и говорю всерьёз! — огрызнулся Канцлер. — Всё начинается с этих медведей. А потом у меня один дебил людей заводит, вторая потрахушки на столе совета устраивает, третий полоумный суперсекретную машину угоняет посреди рабочего дня иностранным шпионам на радость, а четвёртый психопат самого себя арестовать пытается. Вот чем опасны медведи! Вам медведи, а мне как в этой психбольнице работать?!

Ори Анжелика вздохнула. Взгляд её стал — всего лишь самую капельку — лукавым.

— Дело ведь не всегда в медведях, — заметила она. — Иногда это могут быть, например, украденные лабораторные разработки. Как думаешь?

Фобос поморщился, но на этом поле бить ему явно было нечем.

— Та-ак, — протянула Эрос заинтригованно, — господа, я определённо чувствую, что что-то пропустила. Положим, знаю всех психопатов и дебилов, но машины-то у нас кто угоняет?

— Да ничего я не угонял, — поморщился Родас, — просто подобрал для Катерины самую подходящую машину…

— Ты тут при чём? — отмахнулся Фобос. — С тем, что твоим обожаемым людям надо разрабатывать отдельные технические игрушки, смирились уже все. Что характерно, в том числе я. И даже не буду упоминать, что я по этому поводу думаю и чего мне эти твои люди стоят… Нет. Это Танатос, чтоб его! И тебе с твоими зверушками до него, как до Земли Изначальной.

Присутствующие обменялись понимающе-озадаченными взглядами. Причина отвратного настроения Канцлера стала более-менее понятной: Танатос был проблемой. И размер этой проблемы напрямую зависел от той власти, которую над могущественным, почти бессмертным, способным убивать силой мысли существом может иметь первая серьёзная (и беспринципно-манипулятивная) любовь.

— О космос, — вздохнула Эрос, ради такого дела даже опустив ноги на пол, — он что, теперь крадёт для неё наши машины? Серьёзно? Слушайте. Давайте я её просто убью, как мы и планировали с самого начала. Ну пожалуйста, ребята! Эта сука сама напросилась, причём ещё давно. Предлагаю просто покончить с этим; так будет лучше всем.

3

-

Фобос уже открыл рот, чтобы ответить (Родас даже не удивился бы, согласись тот), но его прервал глубокий, чувственный голос.

— Ну разве не чудесная идея, моя милая сестра? Мне нравится.

Родас почти помимо воли напрягся. Эрос напружинилась, как перед боем. Фобос слегка сместился так, чтобы ненавязчиво оттеснить ори Анжелику себе за спину.

— Гипнос… Приятная неожиданность. Не думал, что ты к нам присоединишься.

— Мне казалось, я имею право сюда приходить, — ответила она, глядя словно бы сквозь присутствующих своими белыми глазами.

Родас не слышал, как она подошла. Кто бы, впрочем, сомневался.

— Конечно, ты имеешь право быть здесь, — ответил Фобос, возвращая себе привычное хладнокровие. — Просто обычно ты этим правом не пользуешься.

— Пользуюсь редко, но немного чаще, чем кажется, брат мой, — равнодушно отозвалась она. — Просто обычно молчу. Вы знаете, я не люблю быть заметной.

Да уж, это они знали.

— Сегодня я решила прийти, потому что услышала про Танатоса.

Да, это они знали тоже. Танатос, Гипнос и Деймос всегда были друг к другу, чем к прочим. Собственно, Гипнос с самого начала была из тех, кто хотел видеть в роли лидера Деймоса, а не Фобоса.

Фобос помнил об этом. И Гипнос тоже помнила.