Однажды в Голливуде

— Но это же девушка из «Долины кукол», — замечает кудрявая девушка. Шэрон снова улыбается, пожимает плечами и говорит:

— Ну, это я — девушка из «Долины кукол».

Кудрявая кассирша начинает понимать, но у нее еще осталась последняя претензия. Она показывает на афишу:

— Но там вы рыжая.

— Меня покрасили, — отвечает Шэрон.

— Зачем?

— Режиссер хотел, чтобы героиня была рыжей.

— Вау! — восклицает кудрявая кассирша. — А в жизни вы красивее.

Так, отметим для протокола: если вы когда-нибудь будете идти по улице, и вдруг увидите актрису, и подумаете, что она красивее, чем в кино или на телевидении, то переборите желание ей об этом сказать. Потому что актрисам такое слышать не нравится. Они тогда теряют уверенность в себе. Но Шэрон знает, насколько красива, так что, хоть ее это малость и раздражает, в общем и целом она не против.

— Ну, — говорит она, давая кассирше оправдание, — я недавно была в парикмахерской.

Кассирша кричит в открытую заднюю дверь дневному управляющему Рубину, который стоит в фойе «Брюина»:

— Эй, Рубин, поди сюда!

Рубин выходит во двор «Брюина», кудрявая кассирша показывает на Шэрон и говорит:

— Это девушка из «Долины кукол».

Рубин останавливается, смотрит на Шэрон и уточняет у кассирши:

— Пэтти Дюк?

Та качает кудрявой головой:

— Нет, другая.

— Которая из «Пейтон-Плейс»? — спрашивает он.

Она снова качает кудрявой головой.

— Нет, другая.

В угадайку вступает Шэрон.

— Та, которая в итоге снимается в похабщине.

— А! — узнает ее Рубин.

— Она в нашем фильме, — говорит кудрявая девушка.

— А! — повторяет Рубин.

— Она «Ш. Тейт», — говорит кудрявая кассирша.

— Шэрон Тейт, — поправляет актриса, потом поправляет сама себя: — Вообще-то Шэрон Полански.

Включившись теперь в ситуацию, Рубин превращается в любезного управляющего, встречающего знаменитую гостью.

— Добро пожаловать в «Брюин», мисс Тейт. Спасибо, что пришли в наш кинотеатр. Вы бы хотели посмотреть фильм?

— А можно? — учтиво спрашивает она.

— Милости просим, — и он жестом предлагает войти в открытую дверь.

Шэрон проходит фойе и открывает дверь в темный зал. Теряя время с кудрявой кассиршей в стеклянной будке, она молилась, чтобы не пропустить свой выход и комическое падение. Попав в зал, она тут же слышит, как в будке над ней вращаются катушки в кинопроекторе и даже легкое «щелк... щелк... щелк...» 35-миллиметровой пленки, бегущей через фильмовый канал проектора. Она обожает этот звук.

В Техасе, когда она ходила в кино на папиной военной базе или в местный городской кинотеатр «Ацтека» — либо с подружками на что-нибудь вроде «Великолепия в траве», либо когда ей поручали отвести младшую сестру Дебру на новый диснеевский мультик, либо в «Старлайт Драйв-ин» с парнем на новый фильм Элвиса или новую «Пляжную вечеринку» (и неизменно заводя шутливую борьбу, пока она пыталась смотреть, а парень — целоваться), — Шэрон никогда не считала фильмы «кинематографом». Или, если честно, «искусством» вообще. Киношки — не искусство, в отличие от книги Томаса Харди у нее в руках. Просто славный способ убить время. Развлечение. Но жизнь с Романом убедила ее, что кинематограф может быть искусством. Его «Ребенок Розмари» — не такое искусство, как «Тэсс из рода Д’Эрбервиллей» Томаса Харди, но все равно искусство, просто другое. Она читала книгу «Ребенок Розмари» и видела фильм Романа, и фильм искусней. И раньше она не понимала, что некоторые режиссеры создают фильмы с той же мощью, что и великие авторы. Не все. Не большинство. Ни один из тех режиссеров, с кем работала она, не считая ее мужа. Но некоторые.

Она помнит случай на площадке «Ребенка Розмари», после которого в этом не осталось никаких сомнений. Оператор Билли Фрейкер подготовил кадр; снимали персонажа Рут Гордон, миссис Кастевет. Она в квартире Розмари, просит позвонить с аппарата в другой комнате. Розмари предлагает ей позвонить из спальни, поэтому миссис Кастевет садится на кровать и недолго говорит по телефону. И кадр снят с точки зрения Розмари — взгляд мельком на то, как старушка звонит из спальни. И вот Билли Фрейкер поставил камеру в коридоре так, чтобы снимать Рут Гордон через проем. Он выбрал такой ракурс, чтобы Рут Гордон обрамляли дверные косяки. Когда Роман посмотрел в видоискатель сам, ему что-то не понравилось, и он внес правки. Когда сняли так, как хотел Роман, миссис Кастевет не было видно целиком. Ее загораживал левый косяк. Когда в видоискатель заглянула Шэрон (а она всегда смотрела на кадры Романа через видоискатель), она не поняла, почему Роман его изменил. Если в кадре должна быть миссис Кастевет, то этот вариант явно хуже предыдущего. От нее осталась только половина.

Оператор тоже ничего не понял. Но хозяин — барин, так что Фрейкер сделал как сказано. Пока Роман, сидя на ящике из-под яблок, попивал кофе из белого одноразового стаканчика, а бригада двигала камеру, Шэрон спросила, почему он изменил кадр.

Роман только мудро и озорно улыбнулся и сказал: «Сама увидишь». Потом встал и ушел.