Однажды в Лопушках (СИ)

— Я уже сказал. Вашей помощи. Все-таки одно дело, когда к Ней обращается некромант-недоучка, и совсем другое — жрица.

— Я еще не жрица.

— Самое время испросить благословения… и подумайте. Вы ведь не сделаете ничего-то, чего не делали раньше…

— Убивать людей мне не приходилось. Или вы благоразумно вознамерились ограничиться животными?

— Увы… боюсь, животных потребовалось бы неоправданно много. Поэтому…

— Люди. И сколько? — деловитый вопрос, произнесенный тоном, не оставляющим сомнений: специалист желает уточнить нюансы технического задания.

— По нашим расчетам на получение силы, достаточной для отклика, необходимо… — Потемкин запнулся, явно неготовый произнести неудобное слово. И нашелся-таки, выкрутился. — Использовать энергию как минимум сорока человек. Однако нам удалось собрать материал… с резервом.

— Это хорошо… — Калина размяла руки. — А с чего вы вообще уверены, что вам ответят?

— Проведенные исследования показывают, что подобная жертва не останется без внимания.

— Не останется, — улыбка у неё была презагадочной. — Но… Её внимание — вещь такая… не всякий сподобится выжить.

— Поэтому нам и нужен проводник воли.

— И вы полагаете, что я соглашусь?

— Хотелось бы.

— А если нет?

— Нам придется на вас… воздействовать. Не поймите превратно, я предпочел бы обойтись без подобного… без всего этого, — последние слова Потемкин произнес тихо и будто бы в сторону. — Но вот мой дед, у него иное мнение.

— И как он планирует воздействовать?

— Скажем… вам ведь не понравится, если вашу матушку убьют? Причем можно ведь сделать так, что смерть её будет долгой и мучительной. А следом отправятся ваши подруги. Можно пытать их. Или детей. Или…

— То есть, вы собираетесь пытать детей?

— Я? Нет. У меня для этого духу не хватит, — признал Потемкин. — Но у рода есть специалисты.

— А вы будете только смотреть?

— Как получится.

— Получится… что ж. Я согласна.

— То есть?

— Вы же хотели добиться моего согласия. Вот и добились.

— Вы… хорошо подумали? — Потемкин явно не ожидал подобного ответа.

— Все-таки хотите кого-нибудь попытать? Чтобы убедиться?

— Нет, но… обратного пути не будет. Мой дед… он очень специфический человек. И не поймет, если вы вдруг в процессе передумаете. Или решите нас подвести. Если вы согласитесь, вам придется принести клятву. Понимаете?

Калина склонила голову.

И показалось, что сделала она это не столько в знак согласия, сколько желая спрятать усмешку. А вот Потемкин не заметил.

Или сделал вид, что не заметил?

Он все-таки на редкость хитрая задница.

— В таком случае… — в руке его появился крохотный нож. — Может, соблаговолите повторить за мной.

Калина соблаговолила. А Беломир подумал было, что стоит вмешаться, но на плечо легла тяжелая рука. И кто-то сильный, возможно, почти такой же сильный, каким был Беломир, сказал:

— Не бузи.

Беломир подумал и согласился: не стоит.

Пока.

А потом где-то то ли далеко, то ли глубоко грохнул выстрел.

Васятка мало чего успел разглядеть. А жаль! Небось, пацанам и сказать-то нечего. Темень. Тени в темени, которые мечутся. И кто-то закричал, не тут, а дальше. Потом стрельнули.

И еще.

— Ты, глянь за мальцом, — сказал дядька Святогор, вновь возвращаясь в исконное обличье.

И не простое, а боевое!

Васятка аж подпрыгнул от восторга, потому как одно дело, когда оборотень просто в зверином обличье, и совсем другое, когда он такой… такой… просто сердце в пятки ушло от восторга.

Огроменный!

Зубищи — с палец, если не с руку Васяткину. Глазища красным огнем пылают. Когтищи… про когтищи он не додумал, потому как тот, который Васятку держал, наверняка тоже оборотень, за спину его задвинул. А по зале пронесся тихий рык. Правда, от рыка этого волосья на спине зашевелились, но вот громким он точно не был.

А жаль.

Васятка бы поглядел, как эти оружных дерут. Ишь, придумали, оборотней опаивать! Или чего они там утворили. Додумать не успел, ибо громко, оглушающе грохнул выстрел.

И то ли от выстрела, то ли еще от чего, но стена взяла и осыпалась. А в дыру влезло… в общем, Васятка даже рот разинул.

И себя ущипнул.

Чтоб точно не спать. А после еще подумал, что теперь-то ему точно пацаны не поверят. Сам бы Васятка в такое не поверил бы, даже если б рассказчик землю жрал. Вот кому сказать, чтоб из пролома в стене выступил… выступила.

Воинша?

Или как правильно назвать? Оно же ж видно, что девица. Но в доспехе. И с секирою. А на голове шлем зеленым светится, такой жутенький. И был бы еще б жутчее, если б с него этот гребень сняли, который не на гребень похожий, а на щетку. Такой мамка аккурат полы моет.

А тут вот.

Воинша махнула секирою и так, что оборотень перекувыркнулся, а после и подпрыгнул.

— Верещагина!

— Ой, извини, Важен, я не нарочно! — сказала она, в секиру обеими руками вцепившись. — Это она все… и вообще.

— Ага… — оборотень отряхнулся, обличье меняя.

И Васятка снова рот раскрыл. Пожалуй, что он на Тимоху уже и не злится. Когда б не Тимоха, он бы такого не увидал.

— Верещагина! — прорычал оборотень, который был не волком, а котом.