Однажды в Марчелике 2

И надо же было такому случиться, что, когда три сотни стволов дали залп, именно обезоруженный солдат и его командир, поднявший над головой положенный по протоколу меч, остались живы… Солдата просто не посчитали опасным, потому что ему нечем было стрелять. А командира решили оставить на сладкое, потому что пока он уберёт меч и возьмётся за винтовку — или, что ещё веселее, кинется с мечом на толпу — все уже успеют перезарядиться.

Однако ни солдат, ни его командир не собирались сопротивляться. Уж точно не после того, как двадцать восемь их сослуживцев были мгновенно убиты слаженным залпом… Седовласый командир выпустил меч, зазвеневший по камням, и бухнулся на колени, поднимая руки. А солдат тонко заверещал и бросился к воде, но споткнулся и упал на полпути, продолжая кричать — но не предпринимая больше попыток подняться.

Дан слез с волла на землю и подошёл к девушке, с которой всё началось… Рядом с ней по-прежнему стоял на коленях решивший оказать помощь метен. Взгляд у него был пустой и такой глупый, что не надо было быть врачом, чтобы прописать ему пару глотков горлодёра. Дан склонился над девушкой… И в этот момент она, наконец, очнулась, открывая глаза.

— Я… — проговорила она, глядя на склонившегося над ней человека. И тут же сорвалась на кашель.

— Жива! — оповестил людей Дан, доставая пузырёк с настоем Пыли Эрфы. — Есть лекари?

Толпа зашумела, но единственным сносным лекарем, что был поблизости, оказалась тётя Луиза. Она-то и устремилась к раненой с сумкой, набитой медикаментами.

А в это время толпа неспешно наступала на командира и солдата, которые испуганно отсчитывали секунды до смерти. Наверное, возмущённые люди всё-таки добили бы выживших, но их остановил внезапный выстрел из револьвера в воздух…

— Куда пошли?! — рявкнул Джон Грин, убирая револьвер обратно. — Самосуд хотите?!

— Вообще-то да! — ничуть не смутившись, ответил один из мужчин касадору.

— А чего тогда револьвер достал, а не верёвку? — удивился старик Джон.

— В самом деле, метены! Самосуд надо по правилам проводить! — поддержал чей-то голос.

И уже через несколько мгновений вся толпа одобрительно загудела, а револьверы, пистолеты, ружья и прочие опасные игрушки вернулись на свои законные места. Какой-то пожилой метен, желая соблюсти традиции, зычно призвал:

— Есть рив поблизости?!

— Ближайшие на том берегу! — ответила ему толпа.

— А мы не можем переправиться! — довольно ухмыльнулся метен и уставился на стоящего на коленях командира солдат.

— Эт-т-то не я придумал! — сразу покаялся тот. — Это нам губернатор приказ отдал!

Толпа замолчала, разбираясь, что делать дальше, и переваривая услышанное. И только голос старого фермера из-за спин разорвал тишину, в которой едва слышно вращались шестерёнки коллективного разума:

— А у нас всё-таки есть губернатор? Во дела…

— Да! Метены, мешо, эрбе! Кто-нибудь видел нашего губернатора?! — крикнул кто-то ещё из толпы, и ему ответил голос пожилой женщины:

— Губернатора не видела! Но один разок видела губернаторский дворец!

— Вот в нём и живёт губернатор! — радостно подтвердил командир солдат.

— Дворец-то я видела! — заметила всё та же эрбе. — А губернатора ни разу не видела.

— А если его никто не видел, то чего это он тут раскомандовался?! — возмутилось сразу несколько голосов.

Пока шло это, несомненно, архиважное совещание толпы, настраивающей себя на справедливый самосуд, касадоры не теряли времени даром. Они успели перевязать девушку, связать подвывающего выжившего солдата, а мертвецов принялись спешно избавлять от формы.

— Эй! А вы чего? — возмутился заметивший это фермер. — Грабите их?

— Ты домой хочешь? — мрачно спросил Дан.

— Хочу! — ответил фермер, и его голос слился с десятками других голосов на пристани.

— Чтобы попасть на ту сторону, — терпеливо, но громко объяснил Дан, — нам нужен паром. Если на пароме увидят, что солдаты убиты, паром не пристанет. Если на пароме увидят, что солдат нет — тоже не пристанут.

— Верно-верно! Надо кого-то переодеть в солдат! — согласились самые догадливые метены, временно забыв про самосуд.

Вешать преступников-то все привыкли — это дело скучное и обыденное. А вот играть в диверсантов — это значительно веселее! Дан сначала хотел поставить под солдатское ружьё своих касадоров, но куда там!.. Люди принялись сами выбирать добровольцев, и вскоре на пристани стояло три десятка лже-солдат во главе с лже-командиром.

Настоящий командир и его последний боец лежали связанные, в одном исподнем, за спинами толпы. А раненую девушку уже отнесли в один из фургонов вадсомада.

К счастью, когда всё это случилось, паром как раз ушёл на ту сторону Нигад-бех. А когда его огни показались вдали на водной глади, на причале снова стояли солдаты, которые тыкали в сторону напирающей толпы штыками. Только теперь и солдаты не слишком усердствовали, и толпа не сильно напирала…

Большая её часть находилась на телегах, фургонах касадоров и естественных возвышенностях, готовясь к захвату парома. А кровь? Кровь сумели кое-как смыть с камней — лишь бы в темноте нельзя было разглядеть…