Однажды в Марчелике

Парень на секунду замер, разглядывая двух невысоких загорцев, а потом слез с волла. Сняв одну из седельных сумок, он подошёл к Тахатуре Тету и Хла Тхуту.

– Меня зовут Мигель, – представился он. – Мигель Капуто! В общем, я так и не понял, кто из вас сегодня помог моей сестре… Но я вам сильно благодарен, воины. Вы оба храбро сражались! Вот!..

Касадор протянул сумку Тахатуре Тету, и у того дрогнули руки под весом её содержимого. А потом этот самый Мигель вытащил из кобуры на поясе два великолепных новеньких револьвера, которые тут же отдал Хла Тхуту.

– Спасибо вам! В сумке триста патронов к этим красавцам. Надеюсь, когда-нибудь они спасут вам жизнь! – развернувшись, он забрался в седло волла и слегка приподнял пальцами шляпу.

Тахатура Тет и Хла Тхут стояли и кивали, не зная, что им сказать в ответ. Вокруг вперемешку лежали тела хаблов и людей, а по улицам бегали женщины с тряпками, наскоро перевязывая раны. Ну а отряд касадоров как появился из ниоткуда, так и уехал, не спрашивая награды за спасение поселения… Странные люди!..

– Повезло нам… – рядом остановился Вильям Мьяук Пхью.

– В чём же нам повезло, Вильям Мьяук Пхью? – спросил Тахатура Тет.

– А! Ты всё ещё зовёшь меня белой обезьяной? – улыбнулся ростовщик. – Повезло, что рядом был вадсомад касадоров с центральных равнин, Тахатура Тет… Другие касадоры просто проехали бы мимо. Ещё бы и порадовались, что не на них напали… О! А что это у вас?

Вильям обратил внимание на револьверы в руках Хла Тхута.

– Да вот, касадор подарил… – ответил Хла Тхут, преодолевая внутреннюю жабу и показывая оружие.

– И патроны! – Тахатура Тет показал сумку.

– Хорошие игрушки! – кивнул Вильям. – Можете их, конечно, продать. Каждый стоит по десять во… Но лучше продайте своё старьё и оставьте эти. Здесь такие игрушки могут оказаться важнее денег, метены.

Ростовщик немного помолчал, а затем добавил совсем уж странное, с учётом его профессии:

– Важнее сраных денег…

Вадсомад Старган, уже далеко от поселения Инокайм, Марчелика, 3 января 1936 года М.Х.

– Вот послушайте… – сказал Дан. – Ты был старым-престарым пердуном, Джон! Но ты был касадором! И умер касадором! С оружием в руках! И ухом вонючего врага во рту! Да примет тебя Господь туда, куда касадоров не принимают, потому как злые они и стреляют во всех! Аминь!

– Хорошая речь! – одобрил Джон, не сдержавшись и захохотав, отчего на бинтах снова выступили пятна крови.

– Дан Старган! Прекрати смешить «старого пердуна»! Ой!.. – немного смутившись, потребовала Луиза и погрозила Дану пальцем. – Я же его только перевязала чистыми бинтами! И вот, нате вам!

– Но ты был крут, Джон! – Дан протянул руку, и Джон с готовностью подал ему свою. Благо правая рука была единственной конечностью, которая у него не пострадала. – Я не знаю, как ты выжил в той куче хаблов, но всё моё вдохновение пошло в свисток!..

– Дан, друг мой! Я хоть и старый пердун, но ещё не готов помирать! – сообщил Джон, а потом добавил таинственным тоном заговорщика. – Но однажды придёт день, и я открою тебе мою великую тайну, юный ученик!..

– Да черта с два! – усмехнулся Дан. – Ты зажмёшь её!

– Конечно! – сразу же согласился старик Джон.

– Милый, а ну-ка прекрати болтать! – потребовала Сельма Грин. – И не мешай Луизе тебя лечить!

– Да-да, милая… – с кряхтением согласился Джон и напоследок подмигнул Дану.

Бой вышел тяжёлый. И в лагере, и в поселении. Теперь на переходе их вадсомад до боли напоминал конный поезд. Вместо коней, правда, в длинные упряжки поставили воллов, а вместо телег за упряжками громыхали фургоны – по три штуки за каждой. И все они разве что чудом вписывались в повороты на дороге.

Первыми четырьмя упряжками с тремя фургонами управляли Иоганн, Дан, Мигель с Мэнолой и Вильям с Себастьяном. А последнюю, с двумя фургонами, доверили Анне, Ламмерту и Алексу – потому что все остальные отлёживались, залечивая раны.

Тётя Луиза обещала поставить молодёжь на ноги за несколько дней. Но вот со стариком Джоном дело обстояло сложнее. Он и так недавно проходил лечение, и даже слабенький настой Пыли Эрфы ему давать было нельзя. За свою жизнь бывалый касадор сожрал столько специй, что как бы перечная лихорадка не началась. Вот и приходилось лечить его традиционными способами…

После боя касадоры сразу покинули Инокайм. Они, конечно, могли бы помочь в лечении раненых, но так далеко их благородство не распространялось. Свой долг они выполнили в полной мере, бросившись на защиту поселения. Оно, правда, почему-то оказалось на три четверти заселено загорцами… Но касадоры не стали интересоваться одной из тех многочисленных удивительных историй, как кого-то попутными (и не очень) ветрами занесло в Марчелику, на земли колоний Народной Аристократии.