Однажды в Париже

Я даже не ответила ему. Я просто чмокнула его в руку, которую он держал на моем плече, обняла его за талию, и мы спустились по маленькой тропинке таможенников и контрабандистов, которая шла над морем. Ветер дул со стороны Африки, очень нежный. В темноте было такое впечатление, что идешь по иссушенной почве, насыщенной ароматами. Вдали, очень далеко, крошечный золотистый луч маяка пронзал ночную тьму. Неразличимые сияющие точки как бы пунктиром обрисовывали линию берега. В первый вечер здесь Брюс взял с собой на берег гитару и, сев на парапет, пропел мне весь репертуар «Битлз» и еще «Je t'aime, moi non plus» Сержа Генсбура [51]. Проходя мимо, пара, жившая в той же гостинице, что и мы, узнала Брюса, они сели поодаль от нас. Назавтра они прислали нам в номер красивый графин из керамики, копию экспоната из музея этрусков, находившегося неподалеку. Сейчас мы просто немного прошлись. Бесполезно ожидать от Брюса каких-либо сексуальных эскапад на открытом воздухе — а я бы охотно ему посодействовала. Не встречала более стыдливого мужчину, чем он. Через некоторое время мы сели на скамейку, он прижался ко мне, и все. Брюс по-настоящему любил только нежность в молчании. Мы наелись этим досыта. Как раз перед тем, как мои пальцы на ногах, замерзшие как лед, едва не начали отваливаться, я дала знак, что пора возвращаться. Когда я поднялась в наши апартаменты, Брюс — так происходило каждый вечер — ушел в музыкальный салон играть на пианино.

В темноте у кровати завибрировал мобильный телефон. Кто-то послал эсэмэску. Это была Коко собственной персоной. Она сожалела, что вынуждена нас побеспокоить и сообщить неприятные новости: завтра утром мы получим по «Федерал Экспресс» последний номер журнала «Вот так!». Именно в редакции сообщили ей наш адрес. Нам посвятили материал на четырех страницах под названием «Сердце рокера». Это совсем не помешало мне заснуть, но с семи часов утра я уже бодрствовала, волнуясь от нетерпения. Потом, поверьте мне, когда принесли завтрак и этот пресловутый журнал, статья в «Вот так!» меня успокоила. Это была официальная информация, пресса написала о нас черным по белому. Конечно, все было далеко от действительности, но, по крайней мере, поучительно. Для историка, пусть и любительницы, стать персонажем опубликованного материала — это открывает новые перспективы в отношении «источников», на которые часто ссылаются. После того как я прочитала «Вот так!», история Элоизы и Абеляра [52]стала вызывать у меня сомнения. Возможно, их страсть не была такой романтической, как об этом писали. Если сегодня журналы пишут что попало, то ведь и хронисты былых времен должны были больше полагаться на свое воображение, чем на факты. Присутствуя при последних боях за освобождение Парижа и прочитав через день эпическое повествование о битве, Поль Моран [53]сказал, что больше не верит во взятие Бастилии. Я думала, что он просто хочет показать свое остроумие. Теперь я уже больше в этом не уверена. Статья в журнале «Вот так!», которую я прочла, оказалась чистой воды беллетристикой.

«Устроить себе небольшую передышку, чтобы насладиться счастьем. Все мужчины мечтают об этом, и Брюс Фэйрфилд это сделал. После трех долгих дней, проведенных вместе в Париже, Брюс и его нежная Аньес захотели все бросить. Направление: рай на земле, небольшой итальянский отель на холме, прямо над морем, очень простое местечко, где в ресторане подают салаты (с омарами), курицу в оливковом масле (с начинкой из фуа-гра). Ни усилителей, ни звукозаписывающих систем, только шум волн и слова, сказанные шепотом на ушко. Что остается делать? Разделить друг с другом простые моменты счастья, которые станут драгоценными в воспоминаниях: купание в бассейне, прогулки в сосновой роще, знакомство с местной спецификой (чинзано, мартини, кьянти, лимончелло…). Как они далеки от Брюса, долгие сеансы звукозаписи в студии: он теперь слушает только свою элегантную спутницу. Привязавшись к ней, певец явно настроен на длину ее волны.

Приехавший в Париж для презентации своего нового альбома и для встречи с Николя Саркози, Брюс нашел свою любовь. Великий одиночка с Манхэттена потерял голову, увидев Аньес, гида по сопровождению туристов, которая показывала ему Gay Paris [54]. В Соединенных Штатах это называют «Love at first sight» [55]. Внезапно, как Робинзон Крузо, Брюс увез Аньес на их необитаемый остров. Настоящий рай в духе дзен, где нечего делать, разве только любить друг друга, обниматься и смотреть в одном направлении (налево — чайки, справа — изысканный маленький бар). За тысячу лье от насыщенной электричеством атмосферы шоу в «Берси» и диких ночей в Нью-Йорке, пара, еще не имеющая истории, рука об руку переживает свою волшебную сказку. В свои сорок с небольшим Брюс ходит босиком, в джинсах, живя любовью к Аньес и американским виски со льдом. Он витает в воздухе, как его музыка. У сердца рокера свое томление. Если после этого он не напишет ничего в медленном ритме баллады, будет очень жалко».