Однажды в полночь

– Как все странно, мистер Редмонд. Мне очень не хотелось отдавать фабрику в руки некоторых покупателей как раз из тех соображений, о которых… вы упомянули. Фабрика – это мое моральное бремя. У меня вызывает отвращение использование детского труда. С детьми будут обходиться более гуманно лишь в одном случае – когда энергичные и влиятельные люди выступят за ужесточение законов. Мне страшно интересно… – Он наклонился вперед, – что вы скажете насчет того, чтобы баллотироваться в парламент, мистер Редмонд? Я уверен, что ваша кандидатура получит сильную поддержку. Мне кажется, в вас есть дерзость и отвага, необходимые для настоящего политика. Спасая мне жизнь, вы проявили характер, разве я не прав? Имя Редмондов также склонит людей в вашу пользу. А еще в вас чувствуется присутствие какой-то особой силы.

«Присутствие какой-то особой силы»? На самом деле?

Теперь Джонатан откинулся в кресле и внимательно посмотрел на мистера Бина.

– Мне уже говорили, что во мне есть что-то такое, что говорит в мою пользу.

Он закрыл глаза. Перед его мысленным взором идея засверкала, как золотая гинея, которая, покачиваясь, уходила в глубину источника.

– Я думаю, мистер Бин, что сейчас вы сказали что-то очень важное для меня.

– Вот и чудесно! Я буду с нетерпением ждать следующих выборов, чтобы оказать вам полную поддержку, мистер Редмонд.

Джонатан усмехнулся.

Какое-то время они просидели в благожелательной тишине, не переставая удивляться друг другу.

– Что ж. – Мистер Бин побарабанил пальцами по столу. – Какой счастливый случай! Вы не представляете, как я рад возможности отблагодарить моего спасителя.

Джонатан откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову.

– Скажите мне, мистер Бин, насколько далеко простирается ваша благодарность?

Глава 29

Ночь накануне выхода в продажу карточных колод с «Бриллиантами чистой воды» выдалась беспокойной для многих представителей высшего общества.

Все юные леди, которые позировали Виндхэму, лежали в своих постелях, напряженно уставившись в потолок, и мысленно молились о том, чтобы выбрали именно их, а не леди Грейс Уэрдингтон.

А леди Грейс Уэрдингтон всю ночь не сомкнула глаз, пытаясь решить, сколько колод ей нужно купить, чтобы быть уверенной в своей собственной популярности. Обхватив себя руками, она с удовольствием представляла, что теперь ее лицо будет повсюду – в «Олмаке», в лучших домах Англии.

Но вот дюжины молодых людей беспокоились о ставках, которые они записали в книгу пари «Уайтса» по поводу того, кто из юных дам окажется в колоде и кого из них выберет Редмонд.

Задолго до рассвета, еще в темноте Чарли, Клаус и новый помощник в типографии Уильям начали нагружать повозку. Развезти карты по лавкам, расположенным по всему Лондону, и прежде всего в пассаж «Берлингтон-Аркейд», нужно было до открытия.

И все они и каждый в отдельности сгорали от любопытства – действительно ли Джонатан Редмонд выберет себе невесту из колоды карт?

Под крышей дома сомнительных личностей у Томми де Баллестерос тоже выдалась бессонная ночь, и не только потому, что Резерфорд был у себя. Он принимал в гостях даму, судя по всему, таких же внушительных размеров. Наверху постоянно что-то падало, рушилось, стучало. Ритмично стучало. Томми изо всех сил старалась не представлять себе, что там происходит, а потом почувствовала зависть, ощутила собственное одиночество, гложущую грусть и страх.

Ведь она знала, что сегодня карточные колоды «Бриллиантов чистой воды» появятся в продаже. Настал тот день, когда, по слухам, Джонатан Редмонд выберет себе невесту из колоды карт.

Если Томми перевернется на бок и вдохнет воздух, то сможет ощутить его легкий запах, исходивший от подушки. Или ей это кажется? Мысль заставила ее вскочить и сесть на краешке постели. Томми сидела и с восхищением разглядывала полосы лунного света, растекшиеся по полу. Она опустила ноги в лунный свет, как в водный поток, приносящий успокоение.

Спокойствие ей требовалось больше всего. Сегодня у нее тоже ответственный день.

Сегодня она примет решение – Джонатан или Прескотт?

Джонатан не сообщил семье заранее, что прибудет в Пеннироял-Грин. Просто вскочил на коня и поскакал в сторону дома, получая удовольствие от свежего воздуха, от возможности время от времени переходить на галоп, обдумывая планы на будущее.

В Редмонд-Хаузе он спешился, бросил повод конюху, а сам по ступеням поднялся в дом, где передал плащ и шляпу уже поджидавшему его лакею.

Джонатан замешкался лишь перед зеркалом, приглаживая волосы, потом, отряхнув пыль с сапог, взбежал по мраморной лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и отправился в отцовскую библиотеку.

Отец, как всегда, с удобством устроился в своем коричнево-кремовом убежище, склонившись над огромным полированным столом, сплошь заваленным документами. Джонатан обратил внимание на поредевшие волосы на седой макушке отца. Сердце сжалось на миг. Айзея Редмонд только казался неподвластным времени. Как и все, он в конце концов износится, согнется, превратится в прах.

Такое открытие лишь укрепило решимость Джонатана.