Однажды в Риме. Обманчивый блеск мишуры

Даже если бы она ничего не знала об их прошлом, и тогда каким-то неуловимым образом догадалась бы: прислуга единым боевым соединением сомкнула ряды, и сделала это от вполне обоснованного страха. По крайней мере, так ей казалось. Даже стяни сейчас каждый эту жуткую непроницаемую маску, украшающую лицо каждого из них, и передай соседу, ничто бы не изменилось. Желания общаться с хозяином это им, во всяком случае, не прибавило бы. Возможно, из-за того, что они были так неестественно и одинаково бледны, на ум приходили экстравагантные сравнения. Весь штат работников «Алебард», сплотившись в буквальном смысле плечом к плечу, смотрел прямо перед собой, словно солдаты на параде.

— Так, — продолжал Хилари, — Катберт, вы здесь за старшего. Что скажете?

— Ума не приложу, сэр. Мы предприняли тщательный, не побоюсь этого слова, самый тщательный розыск во всех помещениях усадьбы, сэр.

— Кто видел его последним? — гаркнула вдруг миссис Форрестер.

— А? Да-да. Хорошо. Правильно. Очень уместный вопрос, тетя Клумба. Конечно, — забормотал владелец «Алебард». Он никак не мог унять странного волнения, охватившего его.

Последовала довольно долгая пауза. Затем заговорила Крессида:

— Но я же уже рассказывала вам, дорогие мои. Как только он выкатился со сцены после своего этого… прохода, я вернулась в гардеробную, как мы договаривались. Он зашел туда же прямо с парадного крыльца. Я сняла с него мантию, парик, смыла грим, и он сказал, что пойдет доложить обо всем дяде Фреду. А я пошла в гостиную, к гостям.

— Он в это время еще оставался в гардеробной? — хором спросили Хилари и миссис Форрестер.

— О господи! Ну я же уже все, все сообщила. Да, он там остался.

На Трой все это время никто не обращал внимания. Она присела на ступеньку и теперь размышляла о том, какие выводы из этого допроса сделал бы ее муж и какие дальнейшие шаги предпринял.

— Ага. Хорошо. Отлично. Ясно, — снова затараторил сбитый с толку Билл-Тасман. — До этого момента все нам ясно. А вот что потом? Ты ведь, дорогая, по дороге в гостиную должна была пересечь этот зал, правильно я понимаю?

— Насколько я помню, «Хижину дяди Тома» мы не ставили, и Элизу я не играла. Естественно, мне не пришло бы в голову бежать в гостиную через двор по льду и снегу, любовь моя.

— Естественно, милая. Ха-ха-ха. Так вот. В это время тут уже накрывали ужин для детей, верно? И те, кто его накрывал, наверное, тебя видели? — Хилари бросил призывный взгляд в сторону этих «накрывавших». — Я имею в виду Киско… то есть повара и его помощников, — добавил он с несколько заискивающей интонацией в голосе.

— Конечно, — подтвердила Крессида. — Все они тут как раз хлопотали как пчелки. — И она снова обессиленно закрыла глаза.

— Полагаю, — не унимался Хилари, — кто-то из вас заметил, как мисс Тоттенхэм проходила через зал?

— Видите ли, сэр, — произнес, насупившись, Кискоман, — мы все были очень заняты. Хлопотали вовсю у праздничного стола. А он, как вы знаете, стоял в другом конце зала. Зал большой, сэр. Лично я, признаюсь, ни на что не обращал внимания, кроме исполнения своих прямых обязанностей. Однако, сэр, я все же припоминаю тот факт, о котором вы спрашиваете, в силу одного замечания, которое было тогда высказано…

— Замечания? — Хилари перевел взгляд на Крессиду. Та даже глаз не открыла, лишь слегка разомкнула губы.

— Я спросила, заперты ли его распроклятые кошки.

— А-а. Вот как.

Миссис Форрестер поправила на переносице очки с чрезвычайно толстыми линзами и пристально посмотрела на Крессиду.

— Но важнее другое! — поспешил продолжить свою речь Хилари. — Обратил ли кто-то из вас внимание на то, как покинул гардеробную Маулт? Уже после мисс Тоттенхэм. Ведь он должен был оттуда выйти и направиться вверх вон по тому лестничному пролету, что справа, прямо в спальню полковника, а потом, согласно указаниям, вернуться и помогать вам с обслуживанием детского ужина.

Упоминание о лестнице заставило всех присутствующих повернуть головы — и, соответственно, заметить присутствие Трой.

— Вернулся?! — односложно спросила миссис Форрестер.

— Ничуть не бывало, — быстро ответила художница. — А с полковником все отлично. Он крепко уснул.

Обнаружилось, что решительно никто не видел, покинул ли Маулт гардеробную, и если покинул, то не знают, когда и куда пошел. Кискоман не упустил случая вновь заметить, что зал большой и у всех хватало дел, чтобы не глазеть по сторонам. На вопрос, почему они не подняли тревогу, когда Маулт не явился исполнять свои обязанности — то есть помогать им, — вся прислуга как один человек отвечала с нескрываемым злорадством и ехидством, что это обстоятельство никого не удивило.

— Почему это? — рявкнула жена полковника.

Кискоман поджал губы и закатил глаза. Катберт промолчал. Одна из временно нанятых женщин хихикнула.

Мистер Смит вынул изо рта сигару.

— Нализался, что ли? — спросил он как бы у всех собравшихся разом, ни к кому конкретно не обращаясь. — То есть, я хотел сказать, раздавил пару стаканчиков за свой триумф на сцене?