Однажды в России

- Неблагодарная свинья! - зашлась в крике Наталья Николаевна. - Я тебя вырастила, а ты, негодяй, плюнул мне в...

- Наташенька, голубушка! - воскликнул Боголепов. - Тебе нельзя волноваться.

- Феликс, разве можно с олимпийским спокойствием смотреть, как гибнет мой сын?!

- Наташенька, прими валерьянку и постарайся не думать о Сергее, уговаривал ее Боголепов. - Отвлекись. Посмотри, что я нашел у Рабиндраната Тагора о кредите. Прочесть тебе?

- Феликс, иди ты вместе с твоим Рабиндранатом!..

Сергей с досадой хлопнул дверью и с тех пор не показывался на улице Рубинштейна.

В июне Лена появлялась у Сергея, на Красной улице, не чаще раза в неделю, только после сдачи очередного экзамена, а когда летняя сессия наконец осталась позади, они вдвоем съездили во Всеволожскую и договорились с бабушкой Зинаидой Афанасьевной о свадебном застолье под ее крышей. Бабушка расчувствовалась, с иконой в руках благословила их и, поманив Лену пальцем, надолго уединилась с ней. О чем они шептались, Сергей так и не узнал, да, признаться, особенно не стремился узнавать - ему было достаточно видеть счастливое лицо невесты, нашедшей во Всеволожской то, чем ее обделили в толстовском доме.

После памятного возвращения из Пскова Лена ни разу не справлялась у Сергея о Вороновском. А вечером, накануне отъезда к родителям, в Уварове, вдруг спросила:

- Ты позовешь на свадьбу Вороновского?

- Не знаю... Как-то не думал об этом.

- Сережка, я чувствую, что тебя он крепко-накрепко привязал к себе, - с нескрываемой тревогой произнесла Лена. - Мне страшно за тебя!

- Глупости! - отмахнулся Сергей. - Больше двух месяцев я его в глаза не видел.

- Нет, сердце меня не обманывает... Ведь, рассказывая нам притчу о Патермуфии, Вороновский говорил о себе!

- Оставь ты его в покое, - взмолился Сергей.

- Если я не права, объясни мне, откуда у него столько денег? Ведь твой Вороновский нашпигован ими!

- Виктор Александрович - состоятельный человек с вполне легальными источниками дохода, - пустился врать Сергей. - У него крупные сбережения, доставшиеся ему от родителей.

- Нет, он - Патермуфии! - настаивала Лена.

- А если даже так! Тебе-то какое дело?

- Сережка, мне безразлично, что будет с Вороновским. Но ты... Я чуть с ума не сошла, когда услышала, что ты его любимый ученик!.. Чему он тебя научил?

И тут нелегкая дернула Сергея рассказать Лене историю покупки "волги" у Пузана. Он искусно подражал интонациям Вороновского, ловко пародировал жесты и словечки Пузана, в красках живописал воображаемую сцену объяснения Пузана с Пузанихой, но Лена настолько оторопела, что слушала с пятого на десятое.

- Что ты молчишь? - настороженно спросил Сергей, завершив рассказ.

- Что я должна сказать? - через силу выговорила Лена.

- Как ты не понимаешь, что они не люди, а спекулянты, мразь, отребье? Уверяю тебя, что мы с Виктором Александровичем, облапошивая эту дрянь, получили не только деньги, но и упоительное ощущение торжества над поверженной алчностью! - Сергей взял ее за плечи. - О чем задумалась?

Лена промолчала.

Она не пыталась читать ему мораль, не уехала в общежитие, а осталась у Сергея, но выглядела пришибленной и, уклоняясь от разговоров, отвечала невпопад.

Утром он отвез Лену на вокзал, посадил в поезд и, целуя на прощанье, ощутил только прохладу сжатых губ.

Две недели спустя он получил письмо без обращения и без обратного адреса.

"Несколько дней я не могла собраться с мыслями. То, что на меня обрушилось, было настолько диким, что все перевернулось в моей голове, - такая пилюля мне не под силу.

Теперь в душе не осталось ничего, кроме отчаяния, а по отношению к тебе только недоумение: кого же я любила?

Впрочем, тот, кого я любила, мне хорошо известен, но, к сожалению, это не реальный человек, а всего лишь моя выдумка, плод воображения.

Я могу быть счастлива только с человеком, который не способен на подлости. К тебе это не имеет отношения, ты - другой. Ты с замиранием сердца слушаешь только своего ментора Вороновского, с чем тебя и поздравляю. Пройдет совсем немного времени, и вас будет невозможно отличить друг от друга. Да и сейчас, судя по твоим хвастливым рассказам, у тебя получается неплохо, не намного хуже, чем у твоего хозяина. Правда?

Но я не питаю к тебе зла. Ведь я сама виновата в своей ошибке. Совсем как у твоего любимого Блока:

"Что же делать, если обманула та мечта, как всякая мечта, и что жизнь безжалостно хлестнула грубою веревкою кнута..."

Прощайте, Сергей Константинович, мой несостоявшийся герой! Жаль только, поздно я поняла, что нельзя было смотреть на тебя серьезно. Для этого ты очень уж мелкий и жалкий".

Сергея словно окатили ушатом ледяной воды. Он метался из угла в угол, ругал себя последними словами и искал выход, которого не было. Можно сесть в поезд и съездить в это Уварове, но будет ли толк? Скорее всего, нет! Писать бессмысленно - у него нет ее адреса. Ждать осени и подкараулить Лену возле общежития? Тоже не годится - она наверняка решит, что он, поленившись оторвать задницу от питерских кресел, нисколько не дорожит своим чувством!.. Как же поступить, чтобы не потерять ее?