Однажды в России

Не прошло и года, как вал кадровых перестановок буквально обрушился на органы внутренних дел, перешерстив в центре и на местах всех более или менее видных руководителей. Этот сокрушительный вал докатился до Ленинградского УБХСС и отхлынул, оставив на песке два бездыханных тела - старого начальника Управления и его первого заместителя. Новым начальником стал сорокалетний подполковник из контрразведки, ранее курировавший скандинавское направление в Западноевропейском отделе, чудаковатый молчун, Которого Рома сразу же нарек Инопланетянином. Что же до первого заместителя, тоже кагэбэшника, тотчас получившего кличку Ухарь, то тот, напротив, оказался вполне земным существом, ознаменовавшим начало трудовой деятельности на новом поприще тем, что поселил в отведенной ему конспиративной квартире тещу с вдовой свояченицей, выписанных из Житомира. Новые шефы Затуловскому ничуть не мешали, однако путь наверх все-таки заблокировали. Но он не горевал. Ведь в конечном итоге важно не то, сколько у тебя номинальной власти, а как ты умеешь ею распорядиться. А здесь ему, Затуловскому, не было равных...

С этой приятной мыслью Роман Валентинович погрузился в сон. Ровно через час он открыл глаза, поднялся и, не канителясь, отправился на Каляева, 19. У себя в кабинете он бегло просмотрел список тех, кто звонил по телефону в его отсутствие, и, не найдя там ничего особо срочного, поручил секретарше вызвать к нему старшего лейтенанта Пичугина.

- Звали, Роман Валентиныч? - В дверях показалась голова щупленького, вихрастого блондинчика в очках с металлической оправой.

- Заходи, Пичугин, не маячь на пороге, - ворчливо отозвался Затуловский. Садись, есть разговор.

Пичугин приблизился и по-мальчишески уселся на краешке стула.

- Странный ты человек, - с оттенком брезгливости сказал Затуловский. Сколько тебе говорено, что на службу надо являться опрятно одетым, в чистой рубашке с галстуком, а ты... Скажи, ты когда-нибудь чистишь обувь?

На Пичугине был черный свитер с глухим воротом, замызганные джинсы с бахромой и порыжевшие, с разводами от выступившей соли зимние сапоги на меху.

- Роман Валентиныч, виноват, - признал Пичугин, озаряясь беззаботной улыбкой. - Вот увидите, я исправлюсь. С получки куплю гуталин.

- Горбатого могила исправит. - Затуловский шумно вздохнул. - Впрочем, дело твое. Но учти - при таком поведении капитанские погоны ты не получишь, об этом я как-нибудь позабочусь. Понял?

- Роман Валентиныч, - жалобно заныл Пичугин, не переставая улыбаться. - Я же ваш лучший ученик, сами же вчера говорили на совещании.

- Говорил, потому что соображаешь ты быстро и хватка у тебя крепкая. И об аккуратности тоже говорил, а на эти мои замечания ты наплевал. Так?

Пичугин промолчал.

- Ладно, хватит об этом. Сегодня я задействовал надежного человека на покупку финифти. Этот не подведет, в нем я уверен. Так что слушай приказ - на следующей неделе ты с Брошкиным начинаешь проводить операцию по разоблачению Тизенгауза.

- Ур-ра! - радостно воскликнул Пичугин.

- Пичугин, ты где находишься - в дискотеке, что ли?

- Роман Валентиныч, я же болею за порученное дело!

- Болеешь, как же... Еще раз тщательно проинструктируй Витаса, чтобы он держался естественно и не ляпнул чего-нибудь лишнего. И непременно подключи эту старуху... Как ее - Рябоконь?

- Рябокобылко, - поправил Пичугин, в улыбке растянув рот от уха до уха.

- Пусть будет Рябокобылко, мне без разницы. Запомни - прямой выход Витаса на Тизенгауза исключается, только через старуху.

- Только так, - заверил Пичугин.

- Фигурки возьмешь из кладовой как положено, под расписку, - предупредил Затуловский. - Учти, за ход операции отвечаешь головой. У меня все. Что у тебя?

- Задача ясна. Разрешите идти?

- Обожди, - задержал его Затуловский. - Есть еще одно поручение. Срочно свяжись с Куйбышевским райотделом и выясни у них, кто вчера вечером задержал Нахмана Марка Наумовича, 1951 года рождения, по подозрению в вымогательстве и кому поручено вести следствие. Если в Куйбышевском не знают, обратись во Фрунзенский или же в Смольненский. Понял?

- Будет сделано!

- Доложишь мне результат завтра к девяти ноль-ноль. А теперь топай на все четыре стороны. И учти - еще раз явишься ко мне в непотребном виде, я с тобой разделаюсь, как повар с картошкой. - Затуловский прищурился и погрозил Пичугину кулаком. - Все, свободен!

34. В СТАРЫХ СТЕНАХ