Однажды в Тоскане. История обычного счастья и необыкновенно вкусной еды

– Приятель, всё это время я не говорил тебе одной важной вещи.

Он откашлялся.

– Андрей, Марина – моя дочь.

Андрей издал странный звук: то ли крякнул, то ли присвистнул.

– Вот это да, ну и дела…

Лицо его сделалось задумчивым, а секундой позже озарилось улыбкой.

– Это же прекрасно! Не буду скрывать, что твоя дочь, Паоло, мне очень нравится. Я положил на неё глаз ещё на той первой презентации.

Марина деловито поджала губы.

– Мне пора. Надо проверить, всё ли в порядке. Увидимся на открытии.

Город погрузился в музыкальную жизнь. Музыка раздавалась отовсюду. Все рестораны и бары пригласили к себе музыкантов. Кто на гармошке, кто на гитаре – все участвовали в общем веселье. В день открытия утренние концерты начинались в двух церквях: главном соборе и маленькой церквушке на окраине. Она стояла особняком, сразу за крепостными стенами, крохотная, полуразрушенная. Утром там играл дуэт саксофониста и гитариста.

Музыка звучала во дворе муниципалитета, в палаццо и городском саду, на маленьких площадях.

Марина обходила город и заметила, что крепостные стены украшает неожиданно расцветший жасмин. Он заполз вверх, густо покрыл стену, перелез на другую сторону, обвил ворота, а там встретил розу. Схлестнулся с ней в объятиях.

Всё это время они придумывали декорации, но самая главная, природная, была создана давным-давно. Он, этот невидимый декоратор, словно нарочно добавил эффект небрежности. Местная красота естественна и чаще всего случайна. Одна фактура накладывается на другую.

Старый дом с тёмно-зелёными ставнями, во дворе пальма, рядом – куст розы. Его лепестки сливаются со штукатуркой стен. Нежно-розовых. Конечно, случайно так выкрашенных.

Колокол отбивал шесть часов.

Музыканты вышли на главную сцену. Одновременно с музыкантами появилась танцевальная группа. Полуголые тела танцовщиц были расписаны узорами. Грянула музыка, танцовщицы начали движения, они танцевали у сцены, на площади. Музыканты, включая Андрея, играли знаменитую мелодию. Толпа ревела в экстазе.

Вдруг небо потемнело. Стало неистово-синим… Капля, вторая, третья… начался дождь. Сначала дождь был робким, затем разошёлся, стал бить по зрителям.

Началась суета. Продавцы лотков прятали еду, люди перебегали в укрытие.

Марина приказала Марио и Федерико принести зонты и накидки, они лежали на всякий случай в штабе. Они раздавали зонты, но люди уже теснились под крышами домов.

Танцовщицы продолжали спектакль. Постепенно узоры на их телах превратились в подтёки, пятна, новые символы. Музыка звучала ещё громче, добавилось ритма, она стала настолько заводной, что усидеть на месте было невозможно.

Марина стояла, и слёзы текли по её щекам. Ещё минута, и она выбежала в центр танцующей группы и тоже начала танцевать. Поднимала руки кверху, запрокидывала голову, глотая капли дождя. Танцующие полуголые дивы, увидев Марину, перестроились, освободив ей место, включив в своё представление.

Вдруг к ним присоединился декоратор, потом вся остальная команда, хозяйка лавки Франческа, почтальон Томмазо, водопроводчик Фабио, мэр. Постепенно зрители вернулись из укрытий и начали танцевать. Весь город соединился в этом безумном, хаотичном, незапланированном танце под дождём.

Андрей, доиграв свой фрагмент, спрыгнул со сцены и тоже начал двигаться в такт музыке. Притянул Марину к себе, они танцевали в паре. Промокшие до нитки, они целовались под дождём.

Через десять минут выглянуло солнце. Это был июньский каприз. Небо прояснилось. Синий цвет расползся бледно-голубой кляксой. Словно кто-то рисовал акварелью, нанося крупные мазки на мокрую поверхность небесной бумаги.

– Видишь, в итоге всё хорошо, несмотря на дождь, несмотря на все проблемы, – улыбалась Марине Франческа. – Это же Италия. Огромный хаос, но всё всегда заканчивается хорошо, – она засмеялась и хлопнула Марину по плечу.

На лице Марины сверкали капли. Она вытерлась собственной майкой. Сняла промокшие до нитки кроссовки и пошла босиком. Рядом шёл Андрей. Оба они пританцовывали. Вальсировали, а не маршировали.

Когда стемнело, в городе зажглись разноцветные фонарики. По улицам носились дети, звучала музыка, люди танцевали и смеялись. А за пределами крепостных стен, наоборот, было тихо и темно. Лишь редкое мерцание светляков разбавляло темноту. Чем дальше, тем сильней становилось это сияние – словно кто-то рассыпал по тосканским долинам звёзды.

* * *

В гамаке сидела девочка лет двух. Её щёки, нос и рот, майка – всё было выпачкано красным соусом. Рядом сидел мужчина и пел песенку: «La mia bambolina, sei la mia piccolina».

– Папа, можешь умыть Машу? Нам пора к Бенедетте, – раздался голос.

– Иди ко мне, мурзатик. Скажи «nonno».

– Nonno, – произнесла девочка и прижалась к дедушке так сильно, что вся его белая рубашка стала пятнистой.

– Ну что, все готовы?

– Папааа! – закричала девчушка и бросилась на шею к Андрею.

Они сели в машину и выехали за ворота. Дорога вилась среди кипарисов, а солнце дарило каждому из них по золотой короне.

Колокол отбивал семь раз.

Послесловие