Однажды в Урюпинске

Прошагав через несколько вагонов, я села на скамью – с краю, у самого прохода. Если бомж «трудится» в этом поезде, рано или поздно он пройдёт мимо меня.

Нужный субъект появился после того, как объявили четвёртую остановку. Настя описала его совершенно точно: маленький и неопрятный, с царапинами на носу и правой щеке, одетый в грязно-рыжую куртку.

– Граждане пассажиры, помогите, кто, чем может, – жалобно канючил он на одной ноте. – Подайте инвалиду, ветерану войны, не на что к родным доехать, даже на билет денег нету.

– А ты в военкомат обратись, – посоветовал какой-то дядька.

– Уже обращался, – пожаловался бомж. – Дык они ж не хотят войти в положение. Требуют док'yменты, а где ж мне их взять? Дом сгорел, мои бумаги тоже. Остался я, сиротина, голый, босый, голодный и беспомощный.

– В который раз на билет просит, всё никак не насобирает. На водку, небось, деньги изводит, – произнесла в пространство сидевшая рядом со мной тётка в светлом полушубке.

Старательно припадая на правую ногу, бомж заковылял по проходу, держа перед собой руку грязной ладонью вверх. Граждане подавали неохотно и скупо, видимо, «ветеран-погорелец» уже намозолил здесь всем глаза. Когда попрошайка дотащился до выхода в тамбур, я поднялась и быстро зашагала вслед за ним.

– Подождите, – окликнула я бомжа. Он повернулся и сделал удивлённые глаза. На меня резко пахнуло перегарным духом. Задержав дыхание, я спросила:

– Помните прошлую субботу? Девушку в светло-коричневой дублёнке толкнули под поезд, а вы её спасли.

– Спас? – озадачился бродяга и старательно почесал в затылке. – Да меня в субботу и не было тут. Никакой такой девушки в дублёнке я и в глаза не видал. Приснилось тебе.

Мужик так искренне изумился, что я на какое-то мгновение подумала, что Настя выдумала эту историю. Может, у девушки не всё ладно с головой, крыша от переутомления слегка поехала? Уж больно она серьёзная. Но, снова взглянув на бомжа, испуганно озиравшегося по сторонам, я поняла, что не могла Настя так ловко сочинить: слишком подробно описала она этого персонажа.

Вытащив из кошелька сто рублей, я показала купюру «погорельцу». Глаза его вспыхнули, он протянул руку, но я мигом спрятала деньги в карман.

– Отдам, если что-нибудь расскажете.

– Да не видел я ничего, не знаю никакой девушки, вот те крест, – бродяга истово перекрестился, размахивая грязной пятернёй перед самым моим носом.

– Ну, как хотите, – я сделала вид, что собираюсь уйти.

– Погоди-ка, кажись, кое-что припомнил маленько, – громко зашептал бомж, и тут же замолк, увидев, что в тамбур входит парень с сигаретой в руке.

Объявили остановку, в вагон вошло несколько новых пассажиров.

– Выйдем, на улице поговорим, – шепнул бомж, выпихивая меня наружу. Едва мы ступили на перрон, двери вагона с шумом захлопнулись.

Поезд ушёл, а я и мой собеседник остались стоять на пустой заснеженной платформе. Покрутившись вокруг своей оси и убедившись, что нас никто не подслушивает, бомж сказал, что в самом деле видел, как девушку пытался столкнуть на рельсы высокий широколицый мужик в чёрной кожаной куртке с серым меховым воротником.

– Может, он случайно толкнул? Торопился, а тут толпа, вот и пихнул девушку, – спросила я.

– Да уж, случайно! Он к ней давно подбирался, как кот к воробью, всё искал удобный момент. Я его сразу заприметил, думаю, странный какой парень, все стоят спокойно, а этот крутится возле девушки. Сначала решил, что понравилась ему краля, заговорить хочет, да не знает, как подступиться. Но тот старался на глаза ей не попадаться, сзади крутился, да всё ближе подбирался. Потом я решил, что он у неё сумку стибрить хочет.

– Такой прилично одетый?

– А ты думала, вор – он вроде меня? Карманники, они завсегда прилично одеваются, от обычного гражданина ни в жисть не отличишь.

И мой собеседник пустился в рассуждения о том, что жизнь карманника несравненно приятнее и сытнее, чем существование попрошайки. Граждане стали жадные да бессердечные, подавать не хотят.

Бомж совсем отклонился от темы, и я перебила:

– Вы про девушку-то дальше рассказывайте.

– А-а, ну вот, значит. Поезд показался, люди стали ближе к краю платформы подбираться, ну и я, само собой, тоже. И тут этот мужик как пихнет девчонку в спину! Я и бросился к ней, хотел удержать, да сам брякнулся, а она на меня грохнулась. Тяжёлая оказалась, хоть с виду худая.

– А тот тип что? Не видели?

– Видел, почему ж не видать. Он сразу бежать бросился. Растолкал народ и смылся. Через секунду его уж и след простыл.

– А приметы у него какие-нибудь были?

– Да какие там приметы: морда толстая, красная, плечи широкие. На вид лет тридцать. Может, меньше. На голове шапочка вязаная, чёрная, по самые брови. Мужик как мужик, как все.

Хороши приметы: толстая морда, чёрная куртка! По таким попробуй найди человека. Вот если бы у него шрам был в пол-лица – тогда совсем другое дело. Хотя мне бы и от этого толку на грош: не могу же я развесить фотороботы с надписью: «Разыскивается преступник». Мне бы адресок, вот тогда… Впрочем, если бы шрам, можно было бы к приятелю-майору как-нибудь подъехать.