Однажды в Вестеросе (СИ)

— Милорд, — Элия склонилась в реверансе.

Грациозном и прекрасном, несмотря на дитя в её руках. Рейгар с минуту изучал жену своим фиолетовыми глазами, с грустью отмечая, что она ещё больше исхудала: скулы теперь сильнее выделялись на лице, ключицы, казалось, стали ещё больше выдаваться из-под кожи, плечи стали острее, а кольца на пальцах сидели уже свободнее. Элия была бледнее обычного, даже губы её казались какими-то обескровленными, слабо розоватыми, почти сливающимися с цветом кожи. Зато волосы были аккуратно расчёсаны и собраны назад, как она всегда делала.

— Рада, что вы вернулись.

И Рейгар был готов поклясться, что в голосе её он действительно услышал нотки радости.

— Можно? – принц протянул руки к сыну, и Элия отдала его ему.

Рейгар аккуратно сдвинул с лица Эйгона уголок одеяла, которым он был закрыт от солнечного света. Младенец спал. Он стал гораздо больше, чем был, когда принц покидал столицу. И ощутимо тяжелее. Рейгару казалось, словно это было тысячу лет назад. Дорога на Север, домик в лесу, Винтерфелл, дорога в Дорн – всё это теперь вспоминалось, как в тумане, словно сладкий сон. Щёки Эйгона стали чуть менее пухлыми, а на голове появился внушительный пушок серебристых волос. Руки его стали больше. Теперь он запросто мог обхватить не один, а целых два пальца. Рейгар ухватился за маленькие пальчики, сжатые наполовину в кулак. Мальчик был тёплым и мягким, и от него отчётливо пахло домом.

— Смотри, папа! – Рейенис носилась по лужайке вслед за Балерионом. — Смотри, какая я быстрая!

Несколько раз девочка действительно успевала поймать кота за хвост, но тот особенно и не старался сбежать. Его, видимо, эти игры в догонялки уже изрядно утомили за его короткую жизнь.

Рейгар вновь повернулся к жене. Она стояла, теребя в руках платок и с отрешённой улыбкой смотрела куда-то сквозь принца.

— Ты плохо выглядишь, Элия, — тихо проговорил Рейгар. – С тобой всё в порядке?

— Вы можете не беспокоиться, я чувствую себя прекрасно, — отозвалась она. — Просто Эйгон просыпается ночью часто. Всегда голодный. Я немного не высыпаюсь, — Элия опустилась на мраморную скамью лицом к лужайке, по которой беспрестанно из стороны в сторону летала неугомонная Рейенис.

Рейгар сел подле неё, не выпуская сына из рук. Он бы так хотел растянуть это мгновение на долгие годы, чтобы насладиться им, прежде чем вернуться к Лианне. Надышаться, впитать в себя каждую секунду настоящего.

— Вы надолго вернулись?

Принц поднял на жену взгляд, неохотно оторвавшись от спящего сына. Она на него не глядела.

— Я ещё не знаю, — ответил он искренне. – Всё зависит от того, насколько всё это затянется. Война и прочее. И от того, какое наказание отец придумает для меня за… за содеянное.

— Рейенис была бы рада, если бы вы остались подольше.

— Я… — Рейгару хотелось быть с женой честным.

Он сбежал от неё, не сказав ни слова. Это ведь было чистой воды предательством. Так что теперь она более чем заслуживала правды.

— Я не думаю, что я останусь, Элия. Прости, но, когда всё закончится, я покину Королевскую Гавань.

— А что будет с детьми?

— Я бы хотел, чтобы вы уехали в Дорн. Вместе с Ливеном. Я ведь знаю, что тебя все эти королевские дрязги не интересуют. Зато их очень заинтересуете вы, в конце концов. Я боюсь за наших детей. Возможно, отец лишит меня титула, тогда они будут в относительной безопасности. Они ведь больше не буду наследниками. Но если нет, то без меня следующими станут они. Я хочу, чтобы ты увезла их отсюда подальше. И никогда больше в столицу не возвращалась. Ливен найдёт, где вас спрятать, — Рейгар повернулся к жене.

Оказалось, та смотрела на него во все глаза. Принц прочёл в её взгляде страх.

— Я напугал тебя своими словами?

— Нет, — храбро ответила Элия. – Если вы считаете, что нам нужно бежать из столицы, мы так и сделаем. Вы ни разу нас не подводили.

Сердце Рейгара сжалось. Он знал, что она это сказала от чистого сердца, вовсе не желая его в чём-либо упрекнуть.

— Спасибо, Элия.

— За что, милорд? – искренне удивилась та.

— За то, что всё ещё не ненавидишь меня.

— Мне не за что вас ненавидеть, — мягко отозвалась женщина. – Вы подарили мне двух прекрасных детей, которые стали для меня смыслом жизни. Пусть у нас так и не появилось любви, это не важно, — она запнулась на секунду, а затем заговорила ещё тише: — Если вы хотите знать, я вас прощаю. Прощаю вас за вашу любовь к другой женщине. Как можно ненавидеть вас, если вы просто полюбили?

Рейгар почувствовал себя ещё хуже. Он не заслуживал такого отношения к себе.

— Я никогда тебя не понимал, Элия, — заговорил он сдавленным голосом. – Почему ты такая спокойная? Такая покорная? Я никогда не понимал, неужели тебе не хочется высказать то, что ты думаешь? Хоть раз. Показать, что ты тоже умеешь злиться, ненавидеть, что ты тоже чувствуешь боль.

— Я ничего не скрываю, милорд. Ни от вас, ни от кого бы то ни было ещё. Я правда не злюсь на вас. Если бы я полюбила кого-то так, как вы полюбили эту девушку… Мне сложно судить о том, смогла бы я воспротивиться этому. Я знаю, что есть вещи, которые сильнее нас.