Однажды в замке

Гауэйн каждую ночь засыпал под фризом с шакальими головами. Не то чтобы он не любил шакалов. Судя по тому, что он видел в Британском музее, египетские шакалы отличались вытянутыми мордами и царственными выражениями. Эти же больше походили на коротконогих гончих: порода, которую герцог очень любил. Тем не менее он не хотел укладывать невесту в постель, окруженную пыхтевшими собаками.

Вероятно, лучше всего подойдет отель «Нерот».

Гауэйн позвонил, и Трандл, его камердинер, немедленно появился в дверях.

– Уведомите Бардолфа, что я просил его посетить «Нерот» и снять лучший номер.

Трандл поклонился.

– На какой срок, ваша светлость?

Пока Гауэйн думал, камердинер проводил в ванную лакея с горячей водой.

Граф Гилкрист от гнева раскраснеется, как свекла, если Гауэйн предложит венчаться завтра. Но, с другой стороны, он не может и не будет ждать дольше.

– С завтрашнего дня до дальнейшего распоряжения, – объявил, наконец, он, когда Трандл появился снова. – Если лучший номер уже занят, заплатите вдвое, чтобы выселили жильцов.

– Хотите раздеться, ваша светлость?

– Нет.

– Но лучше принять ванну, пока вода горячая, – с отчаянием уговаривал Трандл.

– Нет. Можете идти. И передайте все Бардолфу. Я сам разденусь.

Трандл нахмурился и открыл рот. Гауэйн поднял бровь, и камердинер поспешно вылетел из спальни.

Стантон вошел в ванную и несколько секунд смотрел на воду, прежде чем пришел в себя. Его отвлекли мысли о губах Эди. Более чем отвлекли. Так недалеко и до безумия.

Он разделся, повернулся и поймал свое отражение в зеркале. Он понравится Эди?

В двадцать лет он перестал расти ввысь и последние два года рос вширь. Ноги, как столбы, возможно, за счет тяжелого физического труда. Дома, в Крэгиваре, он вставал в пять и шел в кабинет, потом ехал на поля, чтобы работать бок о бок со своими арендаторами.

Английский аристократ ничего подобного не сделал бы, но члены клана ожидали от него помощи. Вручали серп и показывали, откуда начать, с куда меньшим удивлением, чем когда он покупал всем выпивку в кабачке. Неважно, таскали они бревна или вязали ячмень в снопы, Гауэйн работал вместе с ними.

Физическая работа вкупе с годами плавания тоже расширили грудь, что делало его совершенно не похожим на гибкие тела большинства английских джентльменов. Стантон не обманывал себя предположениями, что они беззащитны и слабы, поскольку знал, что это не так. Он бывал в боксерском клубе Джексона и видел, как они яростно молотят друг друга. Но они все стройные и худощавые, тогда как шотландцы обычно мускулисты.

Под широким торсом…

Внизу Гауэйн был больше среднего размера, и знал это из каждодневных наблюдений. После тяжелого дня на полях его люди раздевались догола и ныряли в жгуче-ледяное озеро, и он вместе с ними. Даже в восемнадцать лет он знал, что унаследовал от предков не только замок. А что, если Эди не понравится эта часть его тела?

Герцог взял в ладонь тяжелую мошонку. Яички были подтянуты к телу, с того момента как он увидел Эди сегодня вечером. Было не слишком приятно чувствовать себя бочонком с порохом, вот-вот готовым взорваться.

Продолжая смотреться в зеркало, он обхватил ладонью свое орудие. Но видел все двойным зрением, словно рядом стоит Эди, и это ее тонкие длинные пальцы ласкают его.

Она выглядела идеальной леди, но кончики пальцев левой руки загрубели от бесконечных часов упражнений. Он все еще пытался осознать то обстоятельство, что женится на музыканте. Для него было откровением увидеть, как она играет дуэтом с отцом. Ее тело клонилось в такт мелодии, как ива под сильным ветром. Лицо озаряла неподдельная радость.

Он вдруг представил, как Эди стоит на коленях, закинув за плечо покрывало золотых волос. Губы приоткрыты, когда она…

Хриплый звук вырвался из горла Гауэйна, и рука сжалась.

Через несколько минут он ступил в ванну. Вода словно ласкала тело, и герцог вновь напрягся. Скорость, с которой он терял контроль над собой, была крайне неприятной. И неприемлемой.

Гауэйн не мог загораться, как подожженный бренди. Он должен Эди не просто брачную ночь: у него было отчетливое ощущение того, что первая ночь вместе определяет картину брачных отношений пары на много лет вперед.

Рано унаследовав титул, Стантон давно научился планировать и обдумывать каждое действие. Мальчик, которому пришлось вести хозяйство, должен практиковаться всему в уединении в ванной, если это одно из немногих мест, где он остается один.

Герцог репетировал речь, которую произнесет, прежде чем занять место судьи. И когда пришло время вступить в совет попечителей банка. Со временем он стал так хорошо обдумывать возможный исход любого поступка, что редко допускал ошибки. Потому что старался определить и обезвредить все возможные слабости плана заранее.