Однажды весной в Италии

— И это так серьезно?

— Вы сказали, что причина вашей раны — несчастный случай, падение с мотоцикла.

— Ну и что?

— Но еще в октябре, после того как один мотоциклист, вооруженный гранатой, совершил покушение, немцы официально запретили езду на мотоциклах. В Риме больше не встретишь мотоциклов. В этом легко убедиться.

— Черт побери! И что же этот бесноватый может сделать?

— Сообщить полиции. У него там полно друзей.

— Весьма грустно, — заметил Сент-Роз.

— Не будем терять времени. В случае необходимости ты, Фило, придумаешь что-нибудь правдоподобное.

— Но ты в самом деле думаешь, — спросил старик, — что Цота говорил это не просто со злости? Ты считаешь, что сегодня…

— Пойми, — сказала Мари, — это дело серьезное. Цота — человек тщеславный, вспыльчивый и к тому же тертый калач. Его ничто не удержит. Мы с Джиной пробовали его образумить. Он нас грубо оскорбил.

Мари говорила быстро, зябко кутаясь в пальто, и, видимо, была раздражена неуверенностью, сквозившей в словах Филанджери.

— Не могу поверить, что все это так опасно, как тебе кажется, — сказал он. И, повернувшись к Сент-Розу, добавил: — Я-то ее знаю. Она большая фантазерка.

Но Сент-Роз уже оделся, натянул пиджак, пальто.

— Возможно, ничего и не произойдет, — сказал он. — Но синьора права. Лучше принять меры предосторожности.

Она вспомнила, как накануне Сент-Роз внезапно поцеловал ее в шею, и взглянула на него внимательнее, чем прежде. Сент-Роз был очень привлекателен, у него был крупный красивый рот и великолепные белые зубы. Мари нравились мужчины с такими зубами. Губы его тоже притягивали взгляд, и она отвела глаза, словно он мог об этом догадаться.

— А как Рителли? — спросил Фило. — Как он реагировал? Это важно.

— Мне показалось, что он серьезно отнесся к словам Цоты. Но у него не сразу поймешь.

Кошка, лежавшая на скамеечке между двумя бронзовыми изваяниями, пристально на них глядела. Она появилась внезапно и, похоже, намеревалась подремать здесь, напротив двери в коридор.

— Вы готовы? — спросила Мари у Сент-Роза.

— Да, конечно.

— Если вы не знаете, куда деваться, я отвезу вас к друзьям.

— Он знает, куда деваться, — сказал Фило. — У меня он должен был провести только одну ночь.

И он коротко рассказал ей обо всем, что касалось Сент-Роза и Бургуэна. Мари слушала, не выражая особого удивления, однако и она была взволнована, видя, как оживилось лицо старика, как внезапно помолодели его глаза. Кошка, видимо, задремала в уголке мастерской и походила на одного из тех маленьких загадочных азиатских божков, для которых не существует ни времени, ни логики.

— Мне показалось, что вы — француз, — сказала Мари Сент-Розу. — Я так и подумала, что вы бежали из плена, хотя все мы здесь пленники. Ну что, пошли?

Сент-Роз поблагодарил скульптора, тот крепко обнял его и пожелал успеха.

— И ударьте покрепче, — добавил Филанджери. — Не бойтесь, что ваши бомбы прикончат и нас.

— Постараюсь быть осторожней, — сказал Сент-Роз.

— До свиданья, Жак!

Когда они выходили, Мари посмотрела вправо, потом влево, дабы убедиться, что дорога свободна.

— А привратница? — сказал Сент-Роз. — Она наверняка нас видела.

— Ну, ее-то опасаться нечего. Она свой человек. Пошли.

Машина стояла на одной из соседних улиц.

— А почему вчера вечером вы не сели в лифт? — спросил Сент-Роз. — Ведь он работал.

— Цота всегда опасается, что внезапно отключат ток. Боится попасть в ловушку. И других заставляет быть столь же осторожными.

— Недоверчивый человек, как я погляжу.

— И властный. Вмешательство Фило, да еще и ваше, его взбесило. Неужели вы не могли дать мне возможность самой выпутаться из всего этого?

Это не было упреком. Просто она хотела подчеркнуть, что сумела бы справиться и с таким, как Цота, хоть он и вел себя скверно, обуреваемый чувствами, природа которых была ей совершенно ясна.

— Мне неприятно думать, — сказал Сент-Роз, — что с Филанджери может случиться что-нибудь плохое.

— Он человек находчивый. Я в него верю. И учтите, если бы он сегодня ушел из дома, подозрения усилились бы.

Она вела машину, время от времени поглядывая по сторонам.

— Если дело примет дурной оборот, он сумеет уехать из Рима. Я позабочусь об этом.

Машина шла по правому берегу Тибра в сером тумане, приглушавшем шум. Тишина создавала впечатление, будто город был ночью брошен жителями или будто во сне их сморила страшная эпидемия. И на самом деле, все окна в домах были еще закрыты, а движение на улицах почти прекратилось. Впечатление бедствия усиливалось поднимавшимися из подвалов зловонными испарениями. Еще одна улочка — и машина остановилась. Дальше начиналась небольшая площадь, довольно запущенная, с облупившимся на многих фасадах лепным орнаментом в каких-то серых пятнах.

— Я вам очень признателен за хлопоты, — сказал Сент-Роз.

— Не стоит об этом говорить.

— Но хотелось бы знать, как все сложится дальше. И по возможности быть спокойным за Филанджери.

Мари показала ему кафе с вывеской «У Пьетро», оно было еще закрыто.