Однажды во сне. Другая история Авроры

Все обитатели замка собирались в большом зале. В первых рядах, на стульях и мягких подушках — знать, за ними дворяне рангом пониже, еще чуть дальше ремесленники и торговцы, у самых стен толпились крестьяне.

Аврора выходила вперед, вставала лицом к залу, и вместе с первой прозвучавшей нотой все слушатели сразу же забывали о своем страхе, заточении, о нависшем над ними безумии.

Принцесса пела часами, хотя ей совершенно не хотелось кого-нибудь видеть, а уж петь и подавно.

Приближался очередной бал, и Авроре вновь предстояло сегодня петь перед публикой.

— Я не могу. На этот раз я правда не смогу, Аслана, — сказала Аврора. Она сидела, чуть сгорбившись, в своем любимом кресле с розовыми подушками, плохо причесанная и бледная.

Лиана смотрела на принцессу спокойно, даже бесстрастно, и, пожалуй, была единственной в замке, кто не страдал от уныния и слабости.

— Вы должны, ваше высочество, — ровным тоном ответила Лиана. — Люди устали. Людей необходимо отвлечь.

— Отвлечь? — переспросила Аврора, услышав необычное для ее фрейлины словечко.

— Ну, да, отвлечь, — повторила Лиана, взяла щетку и принялась расчесывать принцессе волосы. — Отвлечь от депрессии, уныния, от всего, что там еще их угнетает. И не думайте, что вы тем самым делаете кому-то одолжение. Ваша королева просит вас спеть, и вы должны с радостью исполнить ее просьбу. С радостью, понимаете?

— Да понимаю, понимаю, — вздохнула Аврора. — Просто, видишь ли, Лиана, я ненавижу… Да, ненавижу стоять на глазах у всех… и петь. Я много пою, это правда. Но для себя. Это совсем другое — петь для себя. А там я выставлена на всеобщее обозрение… Брр!

— А вы с другой стороны на все это взгляните, — предложила Лиана. — Поймите, вы — принцесса, вы — путеводная звезда для своих подданных. Вы обладаете красотой, и талантом к пению, и королевский титул у вас есть, и волосы… Восхитительные волосы. Так что, хотите вы того или нет, но быть на виду у всех — это, можно сказать, ваш долг… Да, и кстати о волосах…

Она взяла в руку длинную золотистую прядь волос Авроры и начала их расчесывать.

— Не просила я ни красоты, ни умения петь, ни волос… — пробормотала Аврора. Она вытащила из сумочки синее перо и принялась бесцельно крутить его в пальцах.

— Так никто и не просит того, что ему дается, — ответила Лиана. — Это уж как повезет. Я вот тоже не просила ни своих черных волос, ни неуклюжих ног, ни того… что у меня еще есть. И оказаться там, где я сейчас, не просила. И стать тем, кто я есть, тоже. Признайтесь честно, а вы хотели бы родиться, например, служанкой, которая моет и трет целыми днями? Или здешним крестьянином, который только делает вид, что все еще выращивает что-то на своем клочке земли? Жалкие глупцы эти крестьяне, вот что я вам скажу, ваше высочество. Строят, как я слышала, наивные планы разводить своих идиотских овец, которые у них сохранились в этом… как его… живом уголке. Сохранить хотят породу, дураки. И лошадей разводить тоже хотят.

— А ты не очень-то любишь животных, да? — понимающе улыбнулась Аврора.

— Нет, возможно, они для чего-то и нужны, наверное, — пожала плечами фрейлина.

— А вот я просто обожаю животных, — призналась Аврора. — И очень хочу, чтобы их в замке стало больше. Хочу… — Она замолчала, вспомнив о том, что говорила ей Малефисента по поводу желаний. Особенно несбыточных. Лиана с интересом наблюдала за принцессой, и Аврора на ходу круто сменила тему: — А у тебя самой… было когда-нибудь свое животное? Ну, там, где ты выросла…

Лиана перестала расчесывать волосы, на лице у нее появилось мечтательное выражение, которого Аврора не видела никогда прежде. Было похоже на то, что Лиана погрузилась в воспоминания.

— Да… — после долгой паузы ответила она. — У меня когда-то была птица… Ворон.

Аврора удивилась, однако прерывать Лиану не стала, ей было безумно интересно узнать о прошлом своей фрейлины. О прошлом, о котором Лиана не рассказывала никогда и никому.

— Он выпал из гнезда, когда был еще совсем птенцом, — продолжила Лиана. — Я подобрала его. Принесла домой. Выкормила.

Руки Лианы совершали непроизвольные движения, словно комментируя ее слова — укладывали невидимую птицу на невидимую ткань, заворачивали, осторожно поднимали, чтобы унести с собой.

— Он выжил. Вырос сильным здоровым вороном с иссиня-черными перьями и ярко-желтым клювом. А какие у него были сияющие глаза! Он, как собачка, ходил за мной повсюду. Сидел у меня на плече, когда я читала. Или на спинке стула, когда я обедала. Он всегда был со мной… всегда…

Лиана замолчала.

Аврора не хотела перебивать фрейлину, однако не могла не спросить:

— А что… Что с ним стало потом?

И чары были разрушены.

Фрейлина тряхнула головой, прогоняя нахлынувшие на нее воспоминания, лицо ее вновь, как всегда, сделалось непроницаемым.

— Его превратили в камень, — холодно и бесстрастно закончила Лиана. — Одна колдунья. Злая, злая колдунья. Ворон был единственным, кого я любила, а она его убила.

— Мне очень жаль, — сказала Аврора, беря Лиану за руку. — Колдуньи никогда не приносят ничего, кроме зла. Всем нам.