Одним лайком меньше

Однако за последние двадцать четыре часа были моменты, когда я на полном серьезе, с холодной, расчетливой яростью обдумывал такой шаг. Были моменты, когда я твердо намеревался забрать дочь и прикидывал, с какими логистическими трудностями придется столкнуться при перевозке сына. Были моменты, когда единственное, что удерживало меня от того, чтобы ворваться на кухню и заявить Эмми о своем уходе, – нежелание оставлять Коко и Медвежонка на ее попечении. Иначе она сможет беспрепятственно использовать моих детей в качестве реквизита для фотосъемки, приятных безделушек для привлечения внимания.

Вам кажется, я преувеличиваю? Вовсе нет.

Вечером мы пошли в ресторан, чтобы отпраздновать телешоу Эмми.

Кто бы знал, как мне туда не хотелось…

Моя жена снимает сторис в коридоре – мы стоим перед зеркалом, готовые к выходу. Потом, уже в ресторане, фотографирует меню, коктейль, салат, мою хмурую гримасу. За годы существования ПростоМамы я так к этому привык, что едва замечаю, но сегодня поведение Эмми кажется мне чудовищным. Одному богу известно, какие фотографии она сейчас постит. Я и на нее-то смотреть не могу, не то что в ее «Инстаграм».

Эмми рассказывает про запись «Бурного потока» и демонстрирует видео, где Хиро Блайд декламирует свое стихотворение. Я не в силах даже улыбнуться.

Официантка уносит тарелки из-под салатов. Заказываю второе пиво.

Раньше мне казалось, что только наша онлайн-жизнь полна лжи. Похоже, это не так.

– Как считаешь, ничего, что Дорин осталась с детьми? – интересуется Эмми, изображая сомнение.

И так понятно, какой ответ от меня ожидается. Все знают, что полагается отвечать, когда тебе задают подобный вопрос в ресторане.

Пожимаю плечами и делаю глоток пива. Так и хочется сказать ей: «Ты сама меня сюда вытащила».

Официантка спрашивает, не принести ли еще пива. Охотно соглашаюсь. Эмми замечает, что я еще это не допил. Допиваю залпом и прошу повторить.

Эмми пишет сообщение Дорин, все ли в порядке, и почти сразу получает ответ: полчаса назад из комнаты Медвежонка доносилось сонное хныканье, с тех пор на западном фронте без перемен.

Мы обмениваемся дежурными фразами о том, как нам повезло с Дорин, и снова замолкаем. С рождения Медвежонка мы впервые выбрались куда-то вдвоем. Должен признать, моя жена прекрасно выглядит. Она накрасилась, сделала прическу, нарядилась и теперь вновь похожа на прежнюю Эмми из журнала. Инстамамочкам можно иногда пригламуриться, только нужно обязательно сопроводить фотографию самоуничижительным текстом: так редко удается выйти в люди, новые туфли ужасно натирают, это не блажь, а особый случай, ибо скоро #важнаяновость, когда вернулись домой, малыш не спал и плакал, а утром пришлось сто раз пожалеть о походе в ресторан #похмельеуходи.

Убедившись, что дома все спокойно, Эмми продолжает вещать о телешоу. Я слушаю вполуха. Не поймите меня неправильно, я действительно рад. Это хорошая, просто замечательная новость. Только вот никак понять не могу: программа посвящена такой деликатной теме – почему выбрали именно мою жену? Нас, к счастью, сия чаша миновала. «А кто еще участвует? – спрашиваю я. – Ты будешь общаться с врачами и матерями, пережившими потерю ребенка?» Эмми отвечает, что детали в процессе обсуждения.

Когда нам приносят десерт, вспоминаю, почему мы так редко ходим по ресторанам. Нас обоих клонит в сон. Наконец я прошу счет. У меня уже глаза слипаются. Свет в зале кажется то тусклее, то ярче. Разговор сходит на нет. Эмми принимается просматривать сообщения. Я расплачиваюсь. Мы с Эмми одновременно зеваем и смущенно извиняемся перед официантом.

Смотрю на часы. Восемь сорок семь.

Мы выходим на улицу, ждем «Убер».

– Славно провели время, – говорит Эмми.

Я молча обнимаю ее за плечи. Достаю телефон, проверяю ролевой аккаунт. Она даже не оборачивается. Ей и так ясно, чем я занят.

– Есть что-нибудь?

В семь часов появилась очередная фотография – Коко спит на диване в обнимку со свитером Эмми. Нужно жить сегодняшним днем и ценить каждое мгновение, проведенное с детьми, гласит подпись. Девяносто три лайка, почти сорок комментариев.

С каждым днем посты все хуже – еще более живые, подробные, приторные. И что самое ужасное, у злоумышленника есть доступ даже не к сотням – к тысячам фотографий. Коко спит. Коко в ванне. Коко в купальнике бегает по двору. Каждый день очередной снимок попадает в публичное пространство, а тексты от поста к посту становятся все более зловещими. Тот, кто выкладывает это дерьмо, напоминает, что они с Рози вскоре получат результаты и узнают вердикт. Держите за нас кулачки. Помолитесь о здоровье моей девочки.

Я готов его убить.

Такие мысли бродят у меня в голове, пока такси стоит на светофоре. Таксист в который раз спрашивает, не нужно ли открыть окно или приглушить музыку и хорошо ли мы провели вечер.

Кто бы это ни делал, я готов его убить.